— Во-первых, — произнесла мма Рамотсве, — наркотики тут ни при чем.

Доктор Макетси вздохнул с облегчением.

— Слава Богу! — воскликнул он. — Этого я боялся больше всего.

— Не знаю, — с сомнением в голосе продолжала мма Рамотсве, — понравится ли вам то, что я скажу.

— У него нет диплома, — выпалил доктор Макетси. — Я угадал?

— Диплома нет у одного из них, — уточнила мма Рамотсве.

— У одного из них? — озадаченно повторил доктор Макетси.

Мма Рамотсве уселась поудобнее и устремила на доктора Макетси взгляд человека, собирающегося поведать страшную тайну.

— Жили-были два брата-близнеца, — начала она. — Один пошел учиться в медицинский колледж и стал врачом. А другой нет. Один получил диплом и стал работать врачом, но он был жаден и подумал, что две врачебные зарплаты — это больше, чем одна, и начал работать в двух местах одновременно. Когда его не было в одном, его брат, похожий на него, как две капли воды, работал вместо него, используя знания, которые почерпнул у своего дипломированного брата, и обращаясь к нему за советом. Вот и все. Такова история доктора Комоти и его брата-близнеца из Мафекинга.

Доктор Макетси не проронил ни слова. Пока мма Рамотсве говорила, он сидел, обхватив голову руками, и на секунду ей показалось, что он вот-вот заплачет.

— Выходит, у нас в больнице работают оба брата, — произнес он наконец. — То брат с дипломом, то его близнец.

— Именно так, — подтвердила мма Рамотсве. — Скажем, три дня в неделю у вас работает настоящий врач, в то время как его близнец работает хирургом в Мафекинге около вокзала. Потом они меняются местами, и, вероятно, квалифицированный брат исправляет те ошибки, которые успел наделать другой.

— Две ставки по цене одного диплома, — задумчиво произнес доктор Макетси. — Давно я не встречал такого коварства.

— Должна признаться, я была изумлена, — сказала мма Рамотсве. — Я полагала, мне знакомы все виды человеческого мошенничества, но, как видно, переоценила себя. Время от времени и мне приходится удивляться.

Доктор Макетси почесал подбородок.

— Придется обратиться в полицию, — сказал он, — и возбудить судебное преследование. Мы обязаны защитить людей от подобных аферистов.

— Все это правильно, — сказала мма Рамотсве, — но вместе с тем…

Доктор Макетси ухватился за предложенную соломинку.

— Вы можете предложить другой выход? — спросил он. — Если это выплывет наружу, люди будут бояться обращаться в больницу. Вы же знаете, наши программы по здравоохранению основаны на доверии.

— Вы правы, — согласилась мма Рамотсве. — Поэтому я предлагаю решить проблему иначе. Я с вами полностью согласна, людей необходимо оградить от мошенников, и доктора Комоти нужно лишить права на медицинскую практику или что-то в этом роде. Но почему не сделать это в другом месте?

— Вы хотите сказать, в Мафекинге?

— Вот именно, — подтвердила мма Рамотсве. — В конец концов, там тоже совершается преступление, так пусть этим займутся власти ЮАР. Здешние газеты могут даже не узнать об этом. Здесь, в Габороне, люди будут знать лишь то, что доктор Комоти неожиданно уволился, а это отнюдь не редкость.

— Хорошо, — сказал доктор Макетси. — Я предпочел бы, чтобы министр ничего не знал. Не думаю, что нам пойдет на пользу, если он… как бы это выразиться?.. огорчится.

— Разумеется, вам это ни к чему, — подтвердила мма Рамотсве. — С вашего разрешения, я позвоню своему другу Билли Пилани, капитану полиции в ЮАР. Он с радостью разоблачит доктора-мошенника. Билли обожает эффектные аресты.

— Конечно, позвоните, — с улыбкой согласился доктор Макетси. Он был приятно удивлен способностями мма Рамотсве, которой удалось найти деликатное решение столь щекотливой проблемы.

— Знаете, — сказал он, — даже моя тетушка из Мочуди не сумела бы выйти из этой ситуации лучше вас.

Мма Рамотсве улыбнулась старому другу. Можно идти по жизни и каждый год — даже каждый месяц — заводить себе новых друзей, но друга детства никем не заменишь. Узы такой дружбы неразрывны.

Она нагнулась и потрепала доктора Макетси по руке, как делают старые друзья, когда все слова сказаны.

Пыльная разбитая дорога, на которой немудрено сломать подвеску, холм, куча валунов — все как на карте, нарисованной Чарли Готсо, — а над головой, от горизонта до горизонта, пустое небо, звенящее от зноя. Мма Рамотсве осторожно вела машину, объезжая камни, чтобы не пробить картер, и размышляя о том, почему сюда никто не приезжает. Перед ней лежала мертвая земля: ни коров, ни коз, только кустарник да чахлые терновые деревья. То, что кому-то захотелось поселиться здесь, вдали от деревни, от людей, казалось необъяснимым. Мертвая земля.

Внезапно она заметила дом, приютившийся под деревьями в тени холма. Глинобитный дом в традиционном стиле, с коричневыми стенами и окнами без стекол, окруженный низкой, по колено, оградой. Когда-то давно прежний хозяин разрисовал его глиняные стены, однако от небрежения и времени краска облупилась, и теперь рисунки на стенах были похожи на привидения.

Остановив машину, мма Рамотсве сделала глубокий вдох. Прежде она имела дело с мошенниками, ревнивыми женами, даже с мистером Готсо, но эта встреча обещала быть особой. На сей раз она столкнется с воплощением зла, с душой чернее дегтя, с настоящим извергом. Не просто с колдуном и чародеем, но с убийцей.

Мма Рамотсве открыла дверцу машины и вышла. Солнце стояло высоко, его лучи обжигали кожу. Она забралась далеко на запад, слишком близко к Калахари, и чувствовала себя здесь неуютно. Перед ней была не та приветливая земля, где она выросла. Перед ней простиралась безводная, безжалостная Африка.

Направившись к дому, она вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Снаружи никого не было, вероятно, кто-то следил за ней из дома. У ограды, в соответствии с обычаем, она остановилась и окликнула хозяев, давая о себе знать.

— Мне очень жарко. Дайте мне напиться.

Ответа не последовало, но слева от нее, в кустах, раздался громкий шорох. Она с виноватым видом обернулась и увидела большого черного жука-рогача, толкавшего перед собой свой маленький трофей — какое-то насекомое, вероятно, погибшее от жажды. Мелкие поражения, мелкие победы, совсем как у нас, подумала она. Если посмотреть на нас с огромной высоты, мы ничем не отличаемся от этого жука.

— Мма?

Она резко обернулась. В дверном проеме стояла женщина и вытирала руки тряпкой.

Мма Рамотсве вошла через проем в ограде, не имевшей калитки.

— Думела, мма, — произнесла она. — Я мма Рамотсве.

Женщина кивнула.

— Э-э-э. Я мма Нотши.

Перед ней стояла женщина лет шестидесяти, в длинной юбке, какие носят женщины гереро, но мма Рамотсве сразу поняла, что эта женщина не гереро.