Дубыня повторил слово в слово, и она отпустила его. Он быстро собрался и отправился в путь.

Первым к Радигошу подошли войска под командованием Русса; в них входила бодричская дружина и рать племени гаволян. На другой день явились полки Добрана. Обложив город, Русс вызвал на переговоры Лютобора. Тот прислал вместо себя воеводу Ратшу, подчеркнув тем самым пренебрежение к своему противнику. Русс не показал вида, что задет таким отношением к себе, принял воеводу в своем шатре и велел передать князю, что объединенные войска пришли под его столицу с одной целью: пригласить его присоединиться к союзу всех славянских племен. Ратша, крепыш с умным, вдумчивым взглядом, молча кивнул головой и отбыл в крепость.

— Согласится Лютобор, некуда ему деваться, — сказал Добран, который присутствовал при встрече. — Раза в три превосходят наши силы. Надо совсем не иметь разума, чтобы решиться на противостояние. А, главное, ради чего? Не отнимают же у него независимость и самостоятельность, а лишь предлагают присоединиться к договору о соблюдении мира между славянскими племенами.

Добран вернулся к своим войскам, некоторое время прохаживался по лагерю, делал замечания десятским за непорядок, а потом вошел в свой шатер, прилег отдохнуть. Он уже стал дремать, когда к нему заглянул один из охранников, сказал:

— Князь, к тебе посланник от бодричской княжны Велины.

Добран вскочил с лежанки, обрадованный известием.

Вошел Дубыня, поклонился князю. Добран спросил в нетерпении:

— Как она там? Здорова ли? Что за важное известие передает?

Дубыня откашлялся, ответил:

— Велела моя княжна передать тебе, князь, такие слова: «Княжна Велина очень сожалеет, но вынуждена взять свое слово выйти за тебя замуж обратно, потому что намерена соединить свою судьбу с Руссом».

— Что, что? — меняясь в лице, переспросил Добран. — Ты ничего не напутал?

— Нет, князь, все сказал верно. Княжна и выбрала меня посланником потому, что обладаю крепкой памятью и хорошо запоминаю те слова, которые велят передать.

— И она так прямо и сказала, что соединит свою судьбу с Руссом?

— Да, князь. Именно с Руссом.

Добран чуть помолчал, буркнул:

— Хорошо, иди.

Оставшись один, князь долго ходил из одного угла шатра в другой. Он никак не мог понять причину такого коварства княжны. Ведь только что они вместе гуляли по окрестностям Вышковца, она ласково и влюбленно смотрела на него, он целовал ее, была намечена свадьба… И вдруг — он отвергнут! Отвергнут нагло, без объяснений, в нарушение всех обычаев и приличия. Тем самым нанесено оскорбление ему, его роду, всему племени. Простить такую обиду нельзя! Он не какой-нибудь там селянин или горожанин. Он — князь, и он на деле докажет, что может постоять за свою честь!

Через час его гонец мчался в Радигош к князю Лютобору.

Утром другого дня Русса разбудил дружинник:

— Князь, вставай. Из Радигоша выходят войска!

Русс быстро вскочил, вышел из шатра, увидел: из раскрытых крепостных ворот в боевом порядке, с развернутыми знаменами и трубными звуками в полном вооружении выходила рать. Что задумал Лютобор? Вступить в бой с противником, втрое превосходящим его силами, было бы безумием, а Лютобор был разумный человек, хотя и вспыльчивый и горячий. Показать свои рати, их боеспособность и выторговать на переговорах какие-то особые условия для себя? Так можно бы и без этого попытаться, а уж потом выводить из крепости свои войска… Впрочем, что гадать, скоро будет все известно.

Между тем войско Лютобора стало развертываться в боевые линии. Э, да он готовится к сражению! Русс приказал трубить военный сбор и стал выстраивать рати, в душе продолжая считать, что Лютобор не пойдет на такой безрассудный поступок, остановится на полпути и начнет переговоры.

Русс обернулся и посмотрел на войска князя Добрана. Там тоже зашевелились, забегали, стало быть, Добран понял намерение лютичского князя и готовится дать ему отпор.

Русс наблюдал за действиями своих войск. Особенно ему нравилась быстрота, с которой построилась его дружина. Месяцы ежедневных учений не прошли даром. Ровный строй по десяткам, сотням, без лишней беготни и суеты. Не то что рать гаволян: стоят толпой, кому где вздумается, будто пришли на вече поговорить о текущих делах, а не на битву.

Оба войска выстроились друг перед другом, готовые к смертельной схватке. Но, может, Лютобор еще передумает?

Вдруг к Руссу подскакал один из сотников, крикнул поспешно:

— Великий князь, смотри, что творит Добран!

Русс оглянулся, и у него мороз пошел по спине. Словенское войско выстроилось у него в тылу и начало медленное движение, нацеливаясь ударить ему в спину.

— Он что, с ума сошел? — вне себя вскричал Русс, вскочил на коня и понесся навстречу вооруженной лавине.

Оттуда выскочил всадник, кинулся ему наперерез. В нем он узнал Добрана. Князь, немного не доскакав до него, поднял своего коня на дыбы и прокричал:

— Остановись, Русс, если голову не хочешь потерять!

— Что случилось? Почему ты стал изменником? — в негодовании спросил Русс.

— Это плата за оскорбление, которое ты нанес мне и моему роду! Оно должно быть смыто кровью!

— Какое оскорбление? Мы только вчера мирно беседовали с тобой у меня в шатре!

— Забыл про бодричскую княжну? Забыл про Велину?

И тогда Русс понял все. Он молча развернул коня и поскакал обратно, на ходу пытаясь найти выход из той ловушки, в которую попало его войско. Спасти его могло только быстрое перестроение и немедленное, решительное наступление. Надо развернуть дружину навстречу Добрану, а рать гаволян бросить на Лютобора. И наступать, наступать первому, наступать смело, отчаянно, всеми силами, чтобы сокрушить противника, не дать ему сдавить его войска! Только в этом спасение, только так можно вырваться из железных объятий противника!

Дружина быстро выполнила его приказ и быстрым шагом направилась навстречу словенам; воевода гаволян повел свои отряды на лютичей. Началось ожесточенное сражение.

Русс метался между своей дружиной и отрядом гаволян. Он видел, как умело сражаются его дружинники. Они надежно держали строй; на место погибшего из глубины построения тотчас заступал другой воин; действовали они короткими римскими мечами, которые в тесноте были более эффективны, чем длинные; по команде десятников первая линия бойцов уходила назад, и тотчас на ее место заступала вторая, потом третья, четвертая, а потом снова первая, вторая, третья, четвертая… Русс видел, как перемалывали его воины силы противника, прокладывая себе дорогу. Еще немного, и враг не выдержит удара, дрогнет и побежит… Как там назади, у гаволян?

Гаволяне пока держались, Русс видел, как на белом коне метался Лютобор, подбадривая своих соплеменников, однако все усилия его были напрасны. Еще чуть-чуть, еще немного, еще чуть попридержать его, не дать ударить в спину дружины!..