*** Илий ***

Когда чего-то не понимаешь, это нормально. Ты не можешь знать всего на свете. Да и мозг человека, а тем более мужчины устроен так, что информация принимается выборочно.

Я был так занят пиздецом в виде Беляева, сестры Лики, а потом собственной неполноценностью, что упустил такой важный момент, что любимая забеременела.

Я реально хотел, что она оставила меня в покое. Без ее вечной поддержки и покрасневших от слез глаз стало дышаться легче. А тем более думаться.

Именно поэтому, первое, что я сделал, это сказал отцу… То есть напомнил про наше соглашение. Я должен встать на его место. Генерала. А он уйти в долгожданную отставку. Но отец разумеется поглумился, что генералом может стать только мужчина. А я таковым больше не являюсь, на что я не обиделся. Хотя желание вырвать его язык было непреодолимым и спросил:

— Я с детства был уверен, что для Генерала Ланкина нет ничего невозможного. Кажется, ошибся.

Положив трубку, я реально не знал, чего ждать, поэтому взял тачку для инвалидов и погнал в Карелию. Там, на природе я планировал вплотную заняться тренировками и за пару месяцев сделать то, что надеялась Лика, сделают в клинике Швейцарии. И я бы поехал, но жить за счет бабы я не привык. Сам, все сам, чтобы, трахая ее у будущем, я не чувствовал себя ебаным альфонсем. Должен Альфа самцом, чтобы никогда она не пожалела, что осталась со мной, а не отправилась в красивую, богатую жизнь с наследством под рукой.

В доме обнаружил врача этого — Айала и Ольгу. В постели. В голове тут же зародился страх, что как только Ольга доберется до Лики, начнет капать на мозги, чтобы она перестала возиться с инвалидом.

Именно поэтому я солгал, что за ними до сих пор охотится Ломоносов. А Лика сама в скором времени подъедет. Пусть сидят, не рыпаются.

Как раз через пару дней, отец присылает препарат. Секретная разработка пентагона и я понимаю, что все шло, как надо. Только вот Лика, которая дожна приехать, не спешила, что заставляло работать активнее, беситься сильнее.

И в тот день, когда у уже решил сам сесть в тачку и за ней сгонять, она приезжает при полном маскараде.

Да, я совершил обман, но все это только ради того, чтобы не потерять ту, что стала причиной моего безумия, решения связать себя с одной, единственной женщиной.

Известие о том, что кто-то не поверил в мое отцовство могла бы навсегда испортить наши отношения с семьей. Но я понимал, что они просто не знают Лику так, как я, а Настя и сама слаба на передок, поэтому судит с высоты своего опыта.

Кстати о высоте.

— Детка, не задирай пистолет так высоко, — прижимаюсь к пухлой заднице и чуть пальцами нажимаю на руку. – Умница. Теперь выдохни воздух, прицелься и нажимай на курок. Медленно… Не торопись.

По перепонкам проехался оглушительный звук выстрела, от отдачи Лику дернуло на меня, прямо в стоящий колом член. И блять, какой же кайф ощущать его в штанах. Еще лучше чувствовать горячее влагалище, обтягивающее тебя как перчатка. Плотно, тесно. Горячо. Так как никогда, словно сунул член в раскаленную печь.

Лика резко поднимает на меня голову, улыбается широко и так соблазнительно, что по телу проносятся мурашки. Мало. Ее всегда будет мало.

— Это кайф. И звук такой. Это из-за гор?

Киваю, словно загипнотизированный, тянусь к губам, но она ставит ладонь и приходится чмокнуть ее в линию любви, что идеально синхронна с моей.

— Хочу еще.

— Я тоже… — рванный хрип и собственная рука нажимает на поясницу, так что она резко вскрикивает.

— Я про стрелять!

— Я тоже уже готов стрельнуть.

Лика закатывает глаза и отходит подальше, сосредотачиваясь на стрельбе по мишеням.

— Ты всегда готов. А еще ты был готов мне рассказать, почему я выгляжу дурой в собственных глазах. Чего ты этим хотел добиться?

— Не потерять тебя, — слышу свой голос, который тонет в новой череде выстрелом. — Я бы не пережил, променяй ты меня на свободу. Потому что это единственное, что я не могу тебе дать.

— А что можешь? – неожиданно наставляет на меня пистолет. И наклоняет голову. – Что ты можешь мне дать…

— Хер, я так понимаю, ответ не правильный?

Она медленно качает головой и что-то в меня кидает.

Ловлю на автомате и долго смотрю на наливное яблоко в своей руке, что сейчас кажется блестящим.

Поднимаю взгляд. Что она задумала?

— Доверие, Илий. Мне нужно твое доверие.

*** Анжелика ***

Мне хочется выстрелить. Адски. До боли в пальцах. Размозжить его насмешливую морду, только чтобы дать понять, настолько сильна обида. Дать понять, что с людьми шутить нельзя. Мне больно. Так больно, словно его руки выжимают мне сердце, как соковыжималка.

Со мной шутить нельзя.

Сжимаю ствол, чувствую, как дрожат руки. А он все еще не решил. Думает, можно ли мне доверить свою жизнь? Пусть думает скорее, потому что я близка к самой страшной ошибке в своей жизни.

Что я скажу ребенку. Я убила твоего папу?

— Если ты промахнешься, я умру, — как бы невзначай замечает Илий и я киваю.

В этом и смысл. Готов ли он рискнуть жизнью ради меня, ради будущего, которое у нас может быть? Почему в обличии Надежды он рассказывал так много, а «Лике» почти ничего.

Он пожимает плечами, кусает яблоко и смачно жует.

— Ну а что, вдруг это последнее, что я поем в своей жизни.

Даже в такой ответственный момент, он шутит. И мне хочется усмехнуться вместе с ним, но я продолжаю оставаться серьезной.

Судьба сейчас решит все за нас. И решает Илий.

Ставит яблоко себе на голову и смотрит прямо в глаза.

И даже в полутьме, под прожектором, что глухо светит возле дома, видно, как он пьет мою душу. Как выворачивает меня наизнанку. Как обжигает желанием.

Мы знакомы совсем нечего, а он въелся в меня, как зараза и даже обида и боль, что принес, её оттуда не вытравит.

Вопрос лишь в том, нужна ли мне эта зараза? Хочу ли я всю жизнь бояться, что он снова меня разыграет, что он снова поддасться отчаянию и будет вести себя, как скотина.

И вот если думать только об этом, то можно собираться и уходить. Потому что да… Будет и вести себя как скотина, и может срывать злость и будет поддаваться отчаянию.

Потому что он не робот, не приведение, а человек.

Поэтому вот еще что… А не в сравнении ли, все познается. Не Илия ли спасал мою и сестры, жизни?

Не он ли умел из балагура превратиться в сильного, быстро принимающего решения, человека. Буквально за секунды. Не он ли вознес меня на небывалые высоты наслаждения и пытался делать это снова и снова, даже когда не мог ходить. Не он ли сделал все, чтобы вернуться ко мне, встав на ноги. Потому что не хотел смиряться, не хотела это и я.