— Вот!.. Нехорошая женщина! — Чтобы не оскорбить Марко, я оставила все нелестные сравнения при себе. — Поверить в это не могу! Гвен, ты тоже возмущена?

— Я в ужасе, — призналась подавленная герцогиня.

— Простите, я больше не буду рассказывать о себе…

— Нет, — твердо сказала я. — Если тебе есть что рассказать, то давай. Друзья на то и нужны, чтобы быть рядом не только в радости, но и в горе.

Мальчик прикрыл глаза.

— Она написала… она велела мне… Нет, не могу!

Он сгорбился, спрятал лицо в ладонях. Божечки, нам только нового моря слез не хватало!

— Марко, перестань, ты сейчас от нее далеко-далеко. Говори, не бойся, она не услышит.

Вот именно, «она». Не поворачивался у меня язык назвать такую стерву «мамой».

— Вместе с письмом мама прислала любовное зелье, чтобы я подлил его леди Малинде.

Я фыркнула, как лошадь, а Гвен неприлично громко воскликнула:

— Любовное зелье?! Ты шутишь?

— Ничего себе шуточка. — От услышанной несуразности я продолжала тупо ухмыляться. — Марко, в тебя можно влюбиться без зелья. А если серьезно, зачем это ей?

После короткой борьбы с самим собой паж ответил обреченно:

— Она хочет, чтобы дочка герцога влюбилась в моего кузена Олафа. Мамина сестра богата и обещала отблагодарить ее деньгами. Ваша светлость! — Мальчик вскочил и бухнулся на колени. — Я вам клянусь, я бы вам никогда ничего не подлил! И леди Малинде не подолью, пускай даже мама сдержит свое обещание и отречется от меня!

Следующую пару минут мы с Гвен с двух сторон обнимали новоявленный фонтан «Плачущий мальчик» и утешали в меру своих возможностей. По себе знаю, что чем больше окружающие проявляют сочувствие, тем сильнее ручеек слез превращается в водопад, но я не могла придумать ничего более адекватного. Ребенку не станет лучше, если сказать ему, что мама отреклась от него еще при рождении.

— Все, слезопроливательная терапия закончилась, теперь снова поговорим, — заявила я, едва мы усадили мальчишку между собой. — И как же она собиралась приворожить Малинду? Этот Олаф приедет в бухту или как?

— В эту часть плана меня не посвящали, — вздохнул Марко.

— Ну и ладно. — Я махнула рукой. — Все равно плану не суждено осуществиться. Зелье выкинешь, а если родственнички будут наезжать, мы все за тебя заступимся.

Неблагодарное дело, лезть в чужую семью, но я это так просто не оставлю. Поставив в уме галочку «дать под зад одной злой мамаше», я перевела разговор на другую тему и, чтобы жизнь стала веселей, достала из-под сиденья корзинку со снедью. Тарталетки с шоколадным сыром — это серьезный удар по плохому настроению.

Вообще, если опустить детали, у меня появилось ощущение, что мы едем в летний лагерь отдыха. В годы студенчества я частенько подрабатывала летом вожатой в лагере, так что подсознательно надеялась получить максимальное удовольствие от пребывания у моря. После целой ночи в карете, в которой и поспать-то толком не удалось, так и тянуло поскорее размяться.

Солнечная бухта — как мне рассказала Гвендолин, одно из многочисленных поместий королевской семьи. Раньше венценосное семейство часто проводило здесь время, но случился какой-то конфликт с морскими жителями (да-да, с теми самыми русалками), чуть ли не война, и на долгий срок Солнечная бухта была заброшена. Здесь жили только слуги, поддерживающие порядок. Но, видимо, трагедия Эстель перевесила, раз нас всех перевезли сюда из дворца.

Что-что, а свое название бухта оправдывала. Еще из экипажа я почувствовала соленый запах моря, а небо было таким ясным и голубым, что пятно солнца на нем казалось нереально огромным и ярким. Как тут не решить, что попала прямиком в рай?

— Солнечной бухтой в отсутствие королевской семьи управляют господин Карлин и его супруга Рикена, — предупредила Гвен, как только экипаж миновал ворота. Я с любопытством выглянула в окошко и увидела роскошный двухэтажный особняк из белого камня с выступающими полукруглыми крыльями и возвышающимися над крышей изящными башенками.

— Как красиво! — не удержалась я от восторженного возгласа.

Дорожка, посыпанная светлым мелким гравием и обрамленная низким цветочным кустарником, вела к широкому крыльцу с колоннами, подпирающими козырек.

На ступенях уже стояли пожилой мужчина с роскошными седыми усами и худая невысокая женщина в белом накрахмаленном фартуке. По всей видимости, те самые господин Карлин и госпожа Рикена.

— Миледи! Ваша светлость! — Карлин склонился в каком-то уж совсем изящном поклоне, который даже мне показался немного… старомодным, скажем так. Рикена сделала глубокий реверанс.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я. — Меня зовут Полина Покровская. — И добавила, заметив их замешательство: — Можно просто Полина.

— Мы рады приветствовать вас в Солнечной бухте. Вы сегодня прибыли первыми. — Управляющие разошлись в стороны, приглашая нас внутрь. — Прошу, будьте как дома.

Возможно, это даже лучше, чем летний лагерь. Я бодро взбежала по ступенькам и перешагнула порог. Как же мне все нравится! Дворец оказался впечатляющим, но немного неуютным, тут все было как фильмах про Скарлетт. Просторный светлый холл, кругом окна, сквозь которые проникал солнечный свет. Парадная лестница вела на второй этаж, а несколько дверей под помпезными арками так и манили прогуляться и поскорее осмотреть каждый уголок.

— Леди Жизель просила всех собраться в обеденном зале, как только участницы прибудут в полном составе.

Ну вот… Весь позитивный настрой сразу как ветром сдуло.

Я в сопровождении Гвен, ее горничной Мири и Клодии, путешествующих в отдельном экипаже, поднялась на второй этаж, где в левом крыле разместили конкурсанток. Мне досталась Зеленая комната, а Гвендолин — соседняя, называющаяся Синей. Клодия помогла переодеться, и, пока мы развешивали мои наряды, коих было не слишком много и, строго говоря, принадлежали они герцогине, из открытого окна периодически доносились шорох гравия, скрин рессор, конское ржание и человеческие голоса. Похоже, девушки прибывали. Я облачилась в светлое платье с поясом из серебряных шнуров, вышла из комнаты и столкнулась с Гвендолин.

— Леди Жизель уже спустилась в обеденную залу, — сообщала мне подруга. — Полина, все будет хорошо.

Не знаю, как она догадалась о сомнениях, которые зародились в моей душе, но я смогла выдавить в ответ лишь жалкое подобие улыбки.

За длинным дубовым столом собрались девять девушек и десятая — наша предводительница Жизель. Я быстро присела у самого края и кивнула, мол, можно начинать.

— Игры закончились, мои милые пташечки, — внезапно огорошила всех Жизель и скрестила руки на груди. — Теперь вы все на финишной прямой, на дороге, ведущей к сердцу принца Дарнелла. И правила станут жестче.

Верните нам милую, болтливую и легкомысленную Жизель! Эту новую я уже начинаю бояться.