— Богов? Я не хочу иметь дела с теми, кто разрушил город из-за диспута на тему морали. Это хуже, чем жестокость. Это глупость или сумасшествие.

— Согласен с вами, — в раздумье произнес Эвирион.

— Я, правда, — продолжил Руфиний, — возлагаю вину на настоящих преступников — на бессердечного человека, маленькую жадную шлюху и несчастное стечение обстоятельств. Вижу, ты, как и все остальные, отвернулся от богов Иса. Другими словами, ты теперь придерживаешься одинаковых с Грациллонием взглядов.

— Нет! Я только… — Эвирион даже скрипнул зубами.

— Ты считаешь целесообразным обратиться к христианской религии. Не обижайся. — Руфиний потрепал его по плечу. — Я тоже бы так поступил на твоем месте. Какая, в сущности, разница, кому поклоняться?

— Что же, по-вашему, я лицемер?

— Конечно же, нет. Прошу простить, если неправильно выразился. Ну, вот, мы и пришли. — Дверь мазанки Руфиний оставил открытой, чтобы в помещение попадал свет. Замков в Конфлюэнте не было ни у кого, да и какая в том необходимость?

Пусть и примитивный был домик, зато добротный. Руфиний по-сорочьи набил его всякой всячиной: сосудами причудливой формы, раковинами, галькой, деревянной резьбой, игрушками. Имелась там и дощечка с нанесенным на нее углем детским рисунком, а кроме того, оружие, одежда и посуда. Несмотря на некоторый беспорядок, помещение отличалось чистотой. Пол возле очага был укрыт тростником. В качестве мебели — соломенный тюфяк и два табурета.

Хозяин сделал жест, и Эвирион сел. Руфиний налил в глиняные чашки вино из кувшина, одну чашку протянул гостю, другую взял сам.

— За твою удачу, — сказал галл и выпил.

— Что это за рисунок? — спросил Эвирион, чтобы начать разговор.

— Это рисунок Кораи. Той малышки, что жила в Нимфеуме… ты, наверное, помнишь, внучка королевы Бодилис. Она ко мне частенько захаживает. Мы с ней большие друзья. Называет меня дядя Руфиний.

Эвирион чуть насмешливо взглянул на человека, который никогда не был женат, и спросил напрямую:

— Чего вы от меня хотите?

— Новостей, — сказал Руфиний. — Ты ведь сейчас путешествовал.

— Вам и в самом деле интересно?

— Конечно. А тебе на моем месте разве не было бы любопытно? Но я не так глуп, чтобы попытаться лгать тебе. Чем больше я узнаю, тем больше помогаю Грациллонию. — Неожиданно лицо его исказила гримаса. — Я тогда ничего не знал, а, может, был слеп или труслив, и… на нас свалились напасти.

Эвирион почувствовал, что хозяин утратил бдительность, и атаковал:

— Если он примет христианство, вы будете креститься?

Живой, как ртуть, Руфиний тут же вернул прежнюю легкую манеру разговора.

— Трудно сказать, тем более что пока он этого, судя по всему, делать не собирается, — заметил он с улыбкой. — Я ему часто говорил, чтобы он не относился к этому слишком серьезно. — Он выпил, скрестил ноги и протянул: — Многие наши люди очень хотят принять веру. Ищут опоры. Однако желание это не единодушное. Вот ты, например, считаешь, что это необходимо тебе для бизнеса.

Эвирион напрягся:

— Я не привык лизать сапоги. Христос, должно быть, сильный, настоящий. Посмотрите, он сейчас везде побеждает. Я пока чувствую себя как варвар, которого предал вождь. А тут приходит другой могущественный вождь и предлагает мне выгодное место. Очень хорошо. Я принимаю его предложение с благодарностью. И буду служить новому вождю верой и правдой.

— Понимаю. Я так и думал. А вот взять других, например, бывшую жрицу Руну. Я вернулся из леса и слышу всякие разговоры. Говорят, она отказывается.

— М-м… не совсем так, — смягчился Эвирион. — Она собирает информацию. Штудирует церковные книги, а Корентина просто замучила вопросами. Он уже смеется, говорит, она знает больше, чем многие священники… как там это называется… теологию? Но пока выжидает.

— По-моему, это естественно. Я, наоборот, удивляюсь тому, что остальные так быстро согласились принять христианство, уже в нынешнюю Пасху.

— Ситуация изменилась. Не спрашивайте меня, почему. Раньше действительно люди долго готовились. Вот и Руна говорит, что готовится.

— Может, она свои цели преследует? Меньше ограничений, меньше внимания к ее приходам и уходам? — пробормотал Руфиний. — Она и своенравная дочка Грациллония…

— А вот это вас совсем не касается! — Свет из открытой двери позволил заметить, как покраснел Эвирион.

— Согласен. Согласен. — Руфиний поднял ладонь в знак мира. — Все же нельзя не удивляться. Кажется, Корентин очень из-за этого расстраивается.

— Вы тогда узнаете, чего хочет ваш хозяин Граллон, когда он сам сочтет нужным сообщить вам об этом, — презрительно улыбнулся Эвирион.

— Он, кажется, сблизился с Руной… послушай, я всего лишь бродяга, последнее время живу в лесу. Откуда я могу знать, что правда, а что ложь? Может, ты подскажешь.

Моряк сердито посмотрел на него:

— Что вы такое слышали?

— Сплетни. Да ты не думай, все останется между нами. Ты ведь тоже не глухой. Слышал, наверное, как говорят, что ты и Нимета… Нет, подожди, ничего плохого о тебе не говорят. Если бы это было так, ты давно бы держал ответ перед Грациллонием. И все же вы и исчезли, и вернулись в одно и то же время, и оба помалкиваете. К Руне ходишь, а ведь у нее бывают только избранные, в основном женщины. И Нимета сейчас у нее. Людей нанял, чтобы они дом ей в лесу строили, вдали от колонии. Может, надеешься жениться, несмотря на то что она язычница? Вот такие ходят слухи.

— Собаки лают… все это ерунда. — Эвирион залпом выпил вино. Не успел подняться, как Руфиний вскочил и налил ему еще. Чуть заметным движением руки удержал гостя.

С минуту Эвирион молча смотрел в чашку, потом скорчил гримасу и пробормотал, не поднимая глаз:

— Могу повторить все, что говорил и другим. Мы с Ниметой чувствовали себя здесь как в клетке. Она знает всякие секреты, и… она давала мне советы. Я благодарен ей за это и хочу как-то отплатить. Путешествие это было странное. Вы не правы, когда говорите, что богов нет. Они там есть. Не знаю, боги, или демоны, или что там еще… В общем, я обнаружил там много ценностей. Меня все расспрашивали, где я их нашел — в Исе? Если и там, так что из этого? Ведь Арморика очень древняя страна, и сокровища могут там лежать еще с тех времен. Можно сказать, что это моя тайна, и говорить я о ней не буду.

— У римлян на этот счет может быть другое мнение, — сказал Руфиний.

Эвирион поднял на него глаза.

— Что вы хотите этим сказать?

— А как ты сам полагаешь? Ну, ладно, приехал ты в Гезокрибат, да? С богатым грузом. Корабль вдруг купил. А кто ты, собственно, такой? Ты ведь даже не римский гражданин. Если об этом пронюхает губернатор, он сразу пойдет по следу. Тебя обвинят в пиратстве.