А я не могла, отчаянно волнуясь за него. И в итоге решила воспользоваться внезапной благосклонностью старшего брата, чтобы узнать хотя бы о местонахождении Егора, иначе я просто изведу себя переживаниями.

- Глеб, - робко позвала я.

- М? - вопросительно взглянул он, приподняв брови.

- Я знаю, что обещала не доставать тебя вопросами о Егоре, но... Я просто очень волнуюсь. Он уехал не в духе, пьяный сел за руль.

- Вы поссорились? - спросил Глеб.

- Не то чтобы... Но я сделала то, что ему не понравилось.

- Что именно? - требовательно поинтересовался он.

Я на секунду задумалась. Если я расскажу правду, придётся упомянуть и про Риту, но я не знала, должен ли он об этом знать, поэтому решила схитрить.

- Я не могу тебе сказать, это личное, - ответила я первое, что пришло в голову.

- И что ты хочешь от меня? - потеряв интерес, лениво поинтересовался старший брат.

- Я хочу, чтобы ты позвонил и узнал где он, и все ли с ним в порядке, - с мольбой во взгляде попросила я.

- С ним все в порядке, - устало ответил он.

Как ни пыталась я себя контролировать, негодование от такого равнодушного ответа все же прорвалось наружу.

- Как ты можешь быть так спокоен?! Это же твой брат! А если с ним что-то случится?! - возмущённо воскликнула я.

Глеб сразу же отложил вилку, которой до этого ловко орудовал в своей тарелке, и посмотрел на меня с любопытством.

- У тебя что, совсем нет инстинкта самосохранения? - с шуточной угрозой спросил он.

Мне хотелось верить, что с шуточной.

- Я просто не понимаю, - попыталась оправдаться я, - Ты приехал и даже не поинтересовался, где он. А когда я сказала, что он сел пьяный за руль, тебя это нисколько не встревожило... Такое ощущение, что тебе просто плевать на него!

Ну вот, кажется, я опять нагрубила. От страха разгневать его своим обвинением, я закусила губу. Мы только вдвоём с ним в этом доме, за окном ночь, и если он захочет проучить меня, никто не сможет ему помешать. Но, к счастью, Глеб не разозлился.

- Конечно же, это не так, - спокойно ответил он, - Мы просто в последнее время немного... Не ладим.

- Я думала, что близнецы по умолчанию должны быть дружны и неразлучны.

- Так всегда и было. Просто сейчас у нас сложный период, - ответил Глеб.

А я не могла понять, почему вдруг он стал таким разговорчивым.

- Из-за чего? - спросила я, немного осмелев.

- Тебе не кажется, что ты задаёшь слишком много вопросов? - нахмурился он, - Меньше знаешь, лучше спишь.

- Прости, - поспешила извиниться я, очень не хотелось терять его доброе расположение ко мне, - Можно тебя попросить?

- Смотря о чем, - Глеб закончил свою трапезу и отодвинул тарелку, - Спасибо, было вкусно.

- На здоровье, - ответила, вставая и принимаясь убирать посуду.

Глеб молча поднялся и принялся мне помогать.

- Позвони, пожалуйста, Егору, узнай все ли у него в порядке и где он, - попросила я с замиранием сердца.

Глеб мог отреагировать агрессивно на мою безобидную просьбу, и я этого боялась.

- Да все с ним в порядке, - раздраженно произнёс он, - Не хочу я ему звонить.

- Откуда ты знаешь, что все в порядке? - не унималась я.

Глеб ничего не ответил. Мы закончили убирать посуду с кухонного стола, составили все в посудомойку.

- Я пойду, уберу ещё в столовой, а ты пока позвони, пожалуйста, - умоляюще посмотрела я на него.

- Я тебе помогу, - сказал он, игнорируя мою просьбу.

В молчании мы прошли в столовую и принялись убирать посуду, партиями перенося ее в кухню.

Я взяла мусорный пакет, сгребла туда остатки блюд с тарелок, Глеб убрал недопитые бутылки с алкоголем в бар. В конце уборки мы оба снова вернулись на кухню, составили остатки посуды и запустили посудомоечную машину. Я помыла руки и вытерла кухонным полотенцем, решаясь на ещё одну попытку уговорить Глеба позвонить Егору. Внезапно он подошёл сзади, когда я совсем этого не ожидала, и обнял за талию, положив мне на плечо подбородок.

- Ты так о нем волнуешься, - проникновенно произнёс он мне прямо в ухо, - Аж бесит.

Я резким движением вырвалась из его объятий, отходя на несколько шагов назад и выставив вперёд свои руки в качестве защиты.

- Если ты задумал опять распускать руки или что-то в этом роде, то даже не смей! - с негодованием посмотрела я на него.

- Почему? Разве я не нравлюсь тебе? - скептически усмехнулся он.

- Нет! Не нравишься! - почти закричала я, - Как ты не поймёшь, что мне нравится Егор?!

- Если нравится он, значит, нравлюсь и я, мы же с ним одинаковые, - ровным голосом произнёс он, делая шаг в моем направлении.

Я снова попятилась, и уткнулась в столешницу. Дальше отступать было некуда.

- Нет! Вы разные! Вы очень разные, Егор совсем другой, - возразила я, оглядываясь вокруг, судорожно ища пути отступления.

- И что в нем есть такого, чего нет во мне? - спросил он, медленно сокращая между нами расстояние.

- Он добрый, хороший... И он уважает меня, - я снова выставила руку, останавливая его, - Не подходи.

- Я тоже уважаю, - не обратив внимания на мой знак протеста, он все же приблизился и оперся руками о столешницу по обе стороны от меня.

- Да? А когда ты ударил меня головой об дверь, в этот момент тоже уважал? - я отклонила свой корпус назад и уперлась двумя руками ему в грудь, не давая окончательно сократить расстояние между нами.

- Я же уже извинился за это! - с чувством произнёс Глеб, и я впервые увидела на его лице живую эмоцию.

- Извини - говорят, когда наступят на ногу! - с обидой пробормотала я. Если он думает, что я так просто забуду его грубость, то очень ошибается.

- Что же ты хочешь, чтобы я встал на колени и попросил прощения?! - возмущённо воскликнул он.

- Нет. Мне было бы достаточно увидеть, что ты действительно сожалеешь об этом, - я предприняла ещё одну попытку вырваться из его захвата, но он не поддался. Его стальные руки было не сдвинуть с места...

- Да я сожалею! - с чувством произнёс он, глядя мне в глаза, - Сожалею...

И в следующее мгновение его губы вновь коснулись моих, пытаясь захватить их в свою власть. Мне стоило огромных усилий не поддаться искушению ответить на его поцелуй, и я отвернулась.

- Пожалуйста, отпусти меня, - прошептала я со слабой надеждой, что он послушает.

Но он действительно отпустил. Оттолкнулся руками от столешницы, ещё раз окинул меня хмурым взглядом с головы до ног, развернулся и пошёл прочь из кухни.