финансируемых из зарубежья, в ведение государства, высылка иностранных миссионеров из КНР, вынуждение католических и протестантских общин прервать связи с иностранными центрами. В 1954 году Отдел был преобразован в Управление по делам религий КНР (сейчас – Государственное управление по делам религий), подчинявшееся теперь Государственному совету страны709.

Что касается католиков, то уже в 1951 году Китайская Народная Республика прекратила дипломатические отношения с Ватиканом. Коммунистическая партия Китая вела антирелигиозную политику в отношении всех конфессий, но взаимодействие с римско-католической церковью было одним из самых напряженных. Причин было множество, среди них: 1) РКЦ расценивали как главного колонизатора Китая; 2) ксендзы и многие верующие-католики, будучи иностранцами и представителями Ватикана, попадали под антизападную политику КПК; 3) в период гражданской войны католическая церковь активно поддерживала Гоминьдан и осуждала атеистическую политику коммунистов.

В Харбине, где высылка католических деятелей началась куда раньше, чем официальная позиция государства была высказана, среди поляков-католиков остался служить единственный ксендз – Александр Эйсымонт, священник латинского обряда и старожил города на Сунгари. Он покинул Харбин в 1956 году, выехав в Австралию710. Дольше находиться в Китае ему было опасно, тем более что католиков-европейцев в городе оставалось немного.

Окончанием деятельности римско-католической церкви в среде восточноевропейского населения Северо-Восточного Китая можно считать именно 1956 год, когда последний официальный представитель Папского Престола покинул Харбин.

В 1957 году КПК создала Патриотическую ассоциацию католических мирян Китая, в 1962 году получившую название Католическая патриотическая ассоциация Китая (или Китайская католическая патриотическая ассоциация, ККПА). Через подобные ассоциации партия контролировала религии в стране711. После ее создания в КНР сформировались две полярные католические церкви: официальная – ККПА, контролируемая коммунистической партией, и «Подпольная церковь» – неофициальная организация католиков, подчинявшаяся Ватикану712. Ни эти изменения, ни «культурную революцию», во время которой будет разрушен деревянный костел Св. Иосафата и поврежден костел Св. Станислава, русские католики уже не застали.

Схожей была религиозная политика КНР в отношении русских протестантов. К 1946 году в Харбине остались лишь небольшие общины русских протестантов; были в городе и верующие из числа китайского и европейского населения.

Считается, что свою конфессиональную политику КПК начала проводить именно с протестантов. В сентябре 1949 года глава Ассоциации христианской молодежи (Young Men’s Christian Association, YMCA, или Христианский союз молодых людей, ХСМЛ) У Яоцзун был назначен «главным представителем» религиозного сектора Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК), в который вошли представители разных религиозных общин (два буддиста, один мусульманин, один представитель альтернативного христианства), но большую часть составляли протестанты, которых, кроме главы китайского ХСМЛ, было еще трое. Сектор должен был мобилизовать местные церкви для осуществления принципа «трех свобод»: свободы самообеспечения (подразумевался отказ от финансирования из иностранных центров), свободы самоуправления (требовалось прервать все контакты с европейскими и американскими центрами), свободы самопродвижения (необходимо было изгнать всех иностранных миссионеров). В 1954 году в Китае был создан Всекитайский комитет протестантского «Патриотического движения за три свободы»713.

Сведений о внедрении политики партии в среде российской эмиграции практически нет. После отъезда Г. Розина самую крупную протестантскую церковь – евангельско-лютеранский приход – возглавлял Я. Дризуль; в 1943 году он еще находился в Харбине, дальнейшие сведения о нем отсутствуют. К. Кастлер – глава «Дома Лютера» стал одной из жертв антирелигиозной политики КПК. По данным зарубежных архивов, он перенес нервный срыв, сказавшийся на здоровье, и был увезен дочерью в Швейцарию. Обширное личное дело К. Кастлера, хранящееся в одном из архивов Швейцарии, ждет своего исследователя714. «Дом Лютера» после отъезда своего главы прекратил существование. Кирха, предположительно, была закрыта в годы «культурной революции», само здание сохранилось.

К началу 1950‐х годов в Маньчжурии оставались небольшие группы баптистов, методистов и достаточно крупная община адвентистов. В одном из личных писем во ВСЕХБ харбинский баптист обращался с просьбой трудоустроить его в СССР, так как община практически прекратила существование из‐за отъезда паствы715. Члены общины методистов также практически полностью уехали из страны. До 1959 года в Китае оставался пастор К. Д. Егоров, который уже много лет не проводил службы из‐за потери зрения716.

Община адвентистов была самой крупной группой из русских протестантов (не считая российских лютеран). К 1946 году в общину входило 194 члена, в ведении Сунгарийской миссии адвентистов седьмого дня было три молитвенных дома717. С каждым годом количество паствы снижалось, верующие старались как можно быстрее покинуть страну. Статистические сборники адвентистов седьмого дня фиксировали ежегодную численность приверженцев церкви: к 1947 году в Маньчжурии оставалось 194 человека718, к 1948 году – 140719; к 1950 году – 76720. Скорее всего, Сунгарийская миссия АСД вынуждена была прекратить работу в 1950 году, так как ее деятельность перестала фиксироваться в ежегодных сборниках церкви. До 1950 года руководил общиной М. Калабугин, в управлении ему помогали члены Исполнительного комитета Б. Касицин и В. Платонов721.

Семьи, отдельные верующие и даже небольшие группы выезжали из Маньчжурии. Важную помощь в этом часто оказывали именно иностранные католические и протестантские благотворительные организации, помогавшие как приверженцам своей церкви, так и православным русским.

В религиозной политике КПК в среде российской эмиграции Маньчжурии были свои особенности. Если в основной части страны антирелигиозные кампании начались после 1949 года вместе с установлением коммунистической власти и созданием КНР, то территория Северо-Восточного Китая и Харбин находились под влиянием коммунистов с 1946 года. С этим было связано и раннее закрытие большинства религиозных общин. Так как рассматриваемые в книге группы верующих состояли из иностранцев, большинство из них уехало из Китая и, в отличие от китайской паствы, не застало «культурной революции», во время которой многие культовые сооружения города были снесены, многие священники и верующие арестованы.

Коммунистический период жизни христианских меньшинств российской диаспоры не отличался насыщенной работой, разносторонней деятельностью, созданием новых учреждений или ростом общин. Это время полного закрытия всех христианских церквей, отъезда религиозных деятелей и паствы, конец истории российской эмиграции в Северо-Восточном Китае.

Харбин сейчас

Возможно, кто-нибудь из увлеченных знатоков Харбина, читая предыдущий параграф, возразит и скажет: «Но ведь остались верующие-иностранцы, значит, осталась и церковь!» Да, некоторые европейцы остались, и здесь можно вспомнить последнего поляка, оставшегося в Харбине до 2000‐х годов (про него даже был снят фильм), и про некоторых русских православных. Но в этой книге я в меньшей степени касалась личных историй, рассматривая в первую очередь историю групп верующих и трансформацию организованных общин с их структурой, лидерами и принадлежностью к определенной религии. К 1960‐м