— Рейф, но как же… — Ханна заморгала.

— Можешь мне поверить. Я точно знаю.

Она прокашлялась.

— Да, конечно, кому об этом знать, если не тебе, но все-таки…

— Ты будешь изумлена, но вопреки общепринятому мнению здесь, в Эклипс-Бей, у меня не осталось целой армии бывших любовниц.

— Насчет армии я ничего не говорила.

— Но подразумевала. Кстати, если я с кем-нибудь и встречался, а это бывало нечасто, то лишь с девушками, которые приезжали сюда на выходные или на лето. Мы знали, что делаем. Ни к одной из них я не испытывал никаких чувств, у меня не было ни малейшего желания разыскивать их.

Ханна стиснула зубы.

— А Кэтлин Садлер?

— Да, Кэтлин Садлер… Она была на год старше меня, имела опыт и могла постоять за себя.

— Я и не говорила, что ты воспользовался ее неопытностью. И никто бы не сказал.

— В те времена у меня было не много принципов, но тех, что были, я твердо придерживался. Я никогда не связывался с замужними, слишком юными или слишком наивными женщинами. И тебе, кстати, это известно лучше, чем кому-либо другому.

— Мне? — Ханна вцепилась в край стола. — С какой стати я должна знать о твоей личной жизни?

— Потому что восемь лет назад я и пальцем к тебе не притронулся.

Несколько секунд Ханна ошеломленно смотрела на него, потом с явным усилием взяла себя в руки.

— Да, не притронулся — потому что я была не в твоем вкусе. До встречи на берегу ты меня вообще не замечал.

Рейф холодно усмехнулся:

— Ты и вправду была не в моем вкусе, к тому же считалась недотрогой, но это не значит, что я не обращал на тебя внимания.

— Потому что я из семьи Хартов? — уточнила она. — Потому что ты мог бы гордиться такой победой?

— Твоя фамилия и семья тут ни при чем.

— Тогда в чем же дело?

— Провалиться мне на месте, если я понимаю! Мазохизм чистой воды, потому что я точно знал: ты на меня и не взглянешь.

— Неправда. — Ханна вскочила. — Я была влюблена в тебя. Как все девушки в Эклипс-Бей!

— Думаешь, это мне льстит? — Он вдруг понял, что тоже стоит на ногах, но не помнил, как вскочил. — По-твоему, приятно знать, что ты всего-навсего заметный плохой парень с мотоциклом, кожаной курткой и скверной репутацией? Тот, о котором тебя предупреждали родители? Тот самый, которого так забавно водить за нос, даже не думая о замужестве?

Кровь бросилась в лицо Ханне. Рейф мог бы поклясться, что ей стало стыдно. Вот и хорошо. Так ей и надо. Но она не отвела взгляд.

— Откуда тебе знать, за кого я хочу выйти замуж? — ровным тоном осведомилась она.

— Ты же сама объяснила той ночью, помнишь? В девятнадцать лет ты уже составила целый список качеств, которыми должен обладать твой будущий муж.

— Мне было не девятнадцать, а двадцать лет, и клянусь, если ты еще раз заикнешься об этом списке…

Он шагнул к ней, схватил за плечи и притянул к себе.

— Знаешь, я хотел бы до конца жизни не слышать и не вспоминать о нем. Мало того, я не желаю знать обновленную версию списка!

— Рейф, что это с тобой? Может быть, стресс?

— Да, скорее всего.

Он зажал ей рот поцелуем, давая волю невыносимому напряжению, которое глодало его изнутри. Она издала приглушенный стон, крепко обняла его и ответила на поцелуй со всей страстью, сменившей недавний гнев.

— О Господи… — прошептал он, касаясь губами ее шеи. — Ты представляешь, как сегодня перепугала меня?

— Перепугала? — невнятно переспросила Ханна, не переставая целовать его. — Почему ты испугался?

— Во-первых, я подумал, что ты с другим мужчиной, потому и не открываешь мне.

— Правда? — Ханна замерла, потом отстранилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Ты действительно боялся, что я в постели с другим? Ты думал, что здесь, в Эклипс-Бей, у меня осталась первая любовь?

— Не будем об этом. — Рейф не желал даже допускать такой мысли. — А во-вторых, я боялся, что вы с Уинстоном пошли гулять и упали со скалы.

— Как Кэтлин Садлер?

— О Кэтлин я не вспоминал, — заявил он. — Я думал только о тебе. С тех пор, как я получил то письмо от адвоката, я не в состоянии думать ни о чем, кроме тебя.

— Не ври! — вдруг вскипела она. — Если ты и думаешь только обо мне, то из-за Дримскейпа. Тебе не терпится прибрать к рукам мою половину дома. Вот почему ты вдруг обратил на меня внимание — признайся в этом честно!

Он попытался подыскать верные слова, но не смог.

— У нас одинаковые планы насчет Дримскейпа, — наконец напомнил он. — Значит, мы могли бы осуществить их вдвоем.

— И спать вместе?

— Мы оба хотим этого. Не понимаю, в чем проблема, Ханна.

— В том, что ты рассуждаешь, как Мэдисон.

— Если я правильно понял, ты намекаешь вот на что: если я Мэдисон, я не в состоянии сочетать секс с деловыми отношениями, — процедил он сквозь зубы.

— Значит, для тебя наши отношения — секс, и больше ничего?

— А как бы назвала их ты?

— Не знаю, — растерялась Ханна.

— Прекрасно. Великолепно. Спасибо за помощь.

Она вскинула подбородок:

— Я знаю только одно: секса в чистом виде мне мало.

— Мало?

— Только не говори, что деловое партнерство восполнит пробелы, — холодно добавила она.

Рейф перестал скрывать раздражение:

— Я и не собирался. Такое мог бы ляпнуть Харт, но не Мэдисон.

— Если ты перестанешь оскорблять мою семью, я ничего не скажу о твоей.

— Договорились. Но разговор от этого многое потеряет. Черт побери, Ханна, с меня довольно! Ты сама понимаешь, что нас связывает не просто секс. Меня влечет к тебе, а тебя — ко мне. Неужели нельзя просто уступить влечению?

Ханна положила ладони на плечи Рейфа, чтобы удержаться на ногах.

— Я еще не разобралась в том, что с нами происходит. Но секс только все запутает и испортит.

— Совсем наоборот, — возразил он, опять касаясь губами ее шеи.

— Рейф…

— Не будем упускать наш шанс, ладно? — Он провел пальцем по ее шее. — Больше я ни о чем не прошу.

— Рейф, по-моему, мысль неудачная.

Он взял ее за подбородок.

— Скажи мне одно.

— Что? — Ханна вгляделась в его лицо.

— Ты когда-нибудь умолкаешь?

— Только когда мне нечего сказать.

— Ясно. — Он снова поцеловал ее.