улыбками – это была первая из двух встреч с сильной и легендарной личностью. Думаю, конечной целью было становление его как сильного мира сего, возможно, в правительстве, но скорее – в Государственной думе. Хотел ли он стать «вором в законе»? Не думаю. Да и нужно ли было ему это? Не знаю, каково было отношение к нему представителей этой «корпорации», слишком многих из неё он отправил на тот свет, что вряд ли могло быть прощено. Вопрос скорее в другом: шёл ли он сам, или его «вели»? Ответив на него, мы сможем понять конечные цели.

Разницы

«Сильвестр» (Сергей Тимофеев, «Иваныч») и «Отарик» (Отари Квантришвилли, «Шерхан») были разными людьми, но задачи ставили себе одинаковые. К конечному пункту такие люди одновременно прийти не могли, и если и шли, то в одиночку, второго места не было. В любом случае, когда-нибудь их пути бы пересеклись, после чего движение мог продолжать только один. Но досталось всё третьему, немного чего из себя на тот период представляющему – господину Березовскому, который, впрочем, пройдя все смертельные препоны и гениально обойдя все ловушки, достиг заветного, но удержаться не смог.

Вообще, есть существенное отличие, на первый взгляд в чем-то схожих понятиях, конечно, с точки зрения обычных людей одинаковых: «вор в законе» и «авторитет». С позиции же криминального мира, с учетом развития мировоззрения, – вещи настолько разные, что можно назвать их почти антагонистами. «Авторитет» может оказаться на своём месте в апогее своей карьеры или случайно, – скажем, из-за гибели окружавших его товарищей, из-за симпатий вышестоящего «крёстного отца», обратившего на него внимание из-за преданности или честности, впрочем, без учёта других качеств, которых и вовсе нет. Он может стать полководцем, ничего не понимая ни в стратегии, ни в тактике, лишь будучи злобным и подозрительным, уничтожая всё и вся, не только на своём пути, но и вокруг. Своей высоты он часто добивается, скорее, заслугами подчинённого ему коллектива, где основная цель достигается почти всегда убийствами. «Авторитет» не пользуется такой популярностью среди «настоящей» криминальной среды, воспитанной в лагерях и тюрьмах. А этих людей тоже надо разделять со спортсменами и другими составляющими основной части «бригад», как правило, никогда не сидевших. Такие люди, появившись у руля именно стечением обстоятельств, даже не имеют понятия об обязанностях и ответственности, которую возлагают на себя «воры», а сталкиваясь с этим, даже не всегда могут понять, о чём речь. Зачастую решение ими судьбы человека не носит характера скрупулёзного разбирательства в каждой мелочи, а рассматривается лишь как один поступок, и совсем не важно, кто или что послужили причиной сего деяния – наказание быстрое и часто жестокое, причём налагающее отпечаток на всю оставшуюся жизнь и не ведающее реабилитации.

У «королей» «настоящего» преступного мира, «воспитавшихся» в тюрьме и имеющих совершенно иную субкультуру, обычно, впитывающуюся с малолетства, идущих долгим, кропотливым, очень трудным путём в лагерях, всегда, без исключения, через карцера, лишения, боль и часто унижение, как мировоззрение, так и карьера, складывается совсем по-иному. В ней почти всё зависит от самого человека, от его терпения, целеустремлённости и желания понимать то, что он делает и куда стремится. Их так и называют – «стремяги»[43] постоянно доказывает свою приверженность воровским понятиям, ….), и это только начальный шаг, которых будут ещё сотни на пути к заветной «короне». По этой дороге очень тяжело шествовать почти всегда в одиночку, проходя грандиозные проверки как на свободе, так и в заключении. Со временем собираются товарищи, которых этот человек знает гораздо ближе, чем собственную жену, если такая есть, в правильном смысле этого слова, ведь в тюрьме человек проводит в замкнутом помещении 24 часа по несколько месяцев, а то и лет с одними и теми же людьми. С тем, с кем «ломает» кусок хлеба, он должен идти до конца, вплоть до смерти или страшного испытания тела и духа, справедливо ожидая такого же ответа с его стороны.

За «дубком»[44] проверяется характер человека, при минимальном количестве пищи, где и чай – бесценная редкость. Скажем, вновь появившемуся человеку предлагается несколько нарезанных кусков чего-нибудь, но нарезанных неравными долями, достойный и уважающий себя начнёт с меньших и остановится, скорее, на одном, просто оказав уважение, будет терпеть голод, но никогда не позарится на больший и на большее. «Авторитет» же вряд ли придаёт большое значение столу и делению пищи. Он не лучший среди равных, а просто главный – «вершитель судеб», хранитель тайн и главный распорядитель кошелька.

«Вор в законе», или «Идущий впереди», как ни странно это сочетание, никогда не пойдёт ни на какой сговор с властью, единственное, что возможно – принятые сообща в этой «корпорации» компромиссы, где порой тяжело определить, кто больше выигрывает. Но при разности интересов, заинтересованность очевидна. И, разумеется, будучи умными людьми (глупый и неинтеллектуальный просто не сможет подняться до такого уровня), эти компромиссы соответствуют не только необходимости, но и духу сегодняшнего времени. К примеру, если в вину себе подобного лет 30 назад могли вменить наличие телефона в квартире, которую снимали для «вора»[45], то представить сегодняшнего лидера без трубки мобильного телефона невозможно. То же касается и жён, и семьи вообще. Ведь запрет на них ранее был не из-за принципа, а из-за опасения давления и шантажа на близких людей со стороны тогдашних правоохранительных органов.

Сегодняшний претендент на «корону», предлагая полюбившейся женщине руку и сердце, так же и с целью продолжения рода, не только понимает сам совершенно чётко, но и объясняет своей суженой, что в случае ситуации, когда на одной чаше весов будет семья, а на другой – правильный выбор, он обязан выбрать последнее, предпочтя честь своим чувствам. Думаю у «авторитета» ни таких мыслей, а часто и выбора просто нет, хотя как раз в его-то случае опасность семье часто угрожает, и в основном в виде гибели от случайных пуль, направленных в главу семейства.

Основная из главных целей «авторитета» – это власть, но власть не подобная имеющейся у «вора в законе», но всеобъемлющая, та, к пониманию которой мы все привыкли. Его интересуют, в конечном итоге, депутатские полномочия и все возможности, вытекающие из этого. Человек же, проведший полжизни в тюрьмах и лагерях, считает неприемлемым не только любую уступку от власти, но и, тем более, вхождение в неё, хотя может пользоваться услугами власть имущих и сильных мира сего в своих и «братвы»[46] интересах.

«Авторитет», как правило, до того, как стать таковым,