по которому приехал в археологическую экспедицию. – Вовремя вы про экспертизу вспомнили… Вы, случаем, около морга ничего не обронили?

– Обронила. Перчатку мотоциклетную с крагой. Видимо, там, больше негде…

– Это она? – Сергеев вытащил из кожаного офицерского планшета перчатку.

– Она самая. Спасибо вам, что позаботились…

– А меня самого в это время чуть не застрелили. Кстати, а где вы такие перчатки покупали, если не секрет? Я тоже подумываю мотоциклом обзавестись, и перчатки, наверное, понадобятся.

– В Москве. В каком-то ларьке в подземном переходе. Точнее просто не скажу – не помню. И себе, и Бадави Ниязовичу тоже привезла.

Племянника она даже не упомянула, а Сергеев тут же вспомнил руки профессора с длинными и тонкими музыкальными пальцами. Такие сильные пальцы вполне в состоянии удержать молоток так, как требуется для нанесения мощного удара. Только резкости и быстроты в силу возраста Бадави Ниязовичу может не хватить. Но зачем было профессору убивать своего племянника? Или убитый в самом деле не был племянником?

Тогда кто же он такой? Но ответить на этот вопрос Сергей Николаевич пока не мог. Это могли бы знать только сам профессор Ниязов или его бывшая жена. Но они пока по вполне понятным причинам не скажут ничего…

Глава 19

Возвращался в военный городок Сергеев совсем не в том настроении, в котором выезжал. Еще бы, ведь только чудом он остался жив. Ошибись стрелок хоть на немного, и его, скорее всего, отправили бы на том же бронетранспортере в госпиталь, где врач беспомощно развел бы руками:

– К сожалению, нам ничего сделать не удалось. Хотя мы и пытались его спасти, но потеря крови слишком большая, пробиты бронхи…

Он даже лицо этого врача явственно представлял. Это обязательно должен быть подполковник с синими мешками под глазами – результатом хронической усталости и слегка одутловатыми щеками. Примерно такой же врач принимал его, когда старший лейтенант сломал в трех местах большой плечевой бугор. Старший лейтенант понимал, что это был стереотип, но другим хирург просто не представлялся. И за этими раздумьями Сергеев совершенно забыл о своем обещании разрешить солдатам попытаться добыть еще хотя бы одного кабана. Им такая охота пришлась по душе и показалась легкой, хотя сам Сергей Николаевич понимал, что в обыденной обстановке кабанов подолгу выслеживают, устраивают на деревьях лежки для стрельбы и вообще тратят много времени и сил. И это не считая финансовой составляющей, поскольку на отстрел зверя требуется покупать лицензию. И потому старший лейтенант удивился, почувствовав торможение бронетранспортера неподалеку от того места, где не так давно загружали в БТР туши убитых животных.

– Что? – посмотрел старший лейтенант на мехвода.

– Так вы же, товарищ старший лейтенант, сами разрешили кабана добыть. Сказали, что на обратном пути…

– Все-то ты помнишь… Ну, если разрешил, добывайте…

Бронетранспортер свернул с дороги, углубился на несколько метров в березняк и остановился, не доезжая до зарослей белой спиреи метров около пяти-шести. Все, кроме старшего лейтенанта, вышли. Он же сидел, углубленный в свои думы, и вдруг через открытый люк услышал звук двигателя мотоцикла. Первая его мысль была: Светлана Керимовна пожелала что-то сообщить ему вне общества археологов, и потому Сергеев, не слишком торопясь, вылез «на броню», оставив автомат внутри. Но свою ошибку он понял слишком поздно. Утром он видел шлем Ниязовой – белый с нарисованными красными крыльями. И длинные волосы ярко-рыжего цвета высовывались из-под шлема. Да и мотоциклетный костюм у нее был весь в светло-коричневых тонах, с черными матовыми заклепками на налокотниках и наколенниках. А мотоциклист, который догонял бронетранспортер, был в темно-синем, почти черном, только с белыми полосками на рукавах костюме и в черном шлеме с затемненным же ветровым стеклом. Но самое главное, что успел рассмотреть Сергеев, – это винтовка за спиной на биатлонном креплении через оба плеча. Он сразу наклонился, чтобы вытащить через люк свой автомат, но его он поставил так, что пальцы задевали за прицел по касательной линии, однако взять оружие в руку не позволяли.

Мотоциклист, похоже, что-то понял. И потому не слишком торопился. Он спокойно снял винтовку с плеч, вполне правильно лег, расположив правую ногу на одной линии со стволом, и стал прицеливаться. Только тут старший лейтенант вспомнил, что у него имеется еще и пистолет. Он бросил свои попытки достать автомат, выхватил пистолет и сразу послал в сторону мотоциклиста одну за другой три пули. Но стрелял он именно в сторону, а не в цель, надеясь этими выстрелами сбить противнику прицел. И, наверное, это в определенной мере удалось. Во всяком случае, выстрел из спортивной винтовки был торопливым, и пуля ударила Сергеева в грудь, прикрытую бронежилетом. Тем не менее выстрел был настолько мощным, что сбил его с ног и отбросил в сторону. Но старшему лейтенанту удалось скорректировать свое падение, сконцентрироваться и частично спрятаться за башню бронетранспортера. Только ноги остались на виду. Стрелок сделал еще два выстрела, на которые Сергей Николаевич ответил тоже двумя пистолетными и не слишком прицельными, поскольку дистанция прицельной стрельбы из пистолета составляла пятьдесят метров, а до мотоциклиста было не менее восьмидесяти метров.

Сколько могла продолжаться и чем закончиться такая дуэль, сказать трудно. Но тут из леса раздались короткие автоматные очереди и радостные крики солдат. Видимо, они сумели подстрелить кабанчика. А потом пули подняли фонтанчики пыли рядом с мотоциклистом – кто-то стрелял явно в него. И человек с биатлонной винтовкой вскочил, быстро поднял свою двухколесную машину, сел на нее и, заведя уже на ходу, устремился мимо дороги прямо через дубраву куда-то вверх по склону, в сторону, откуда не так давно раздавались взрывы. Старший лейтенант выстрелил вдогонку мотоциклисту еще несколько раз, и последний из них донес звук удара пули в металл. Значит, в мотоцикл он все же попал.

* * *

– Кто это был? – спросил мехвод.

– А я знаю? – встречно спросил старший лейтенант. – Могу только предполагать, что это тот же человек, что совершил по бронетранспортеру первый выстрел. Очевидно, он же стрелял в автоколонны спецназа «Росгвардии» и ФСБ.

– Я случайно услышал выстрелы, а потом уже и самого стрелка увидел. Но он так быстро ускакал, что даже гильзы собрать не успел. Надо поискать.

– Поищи… – предложил старший лейтенант, морщась от боли в груди и выковыривая из бронежилета пулю.

Младший сержант ушел, но быстро вернулся и принес три гильзы.

– Так и есть… От «мосинки». Калибр семь, шестьдесят два. И крепление винтовки за спиной биатлонное. А пуля от кремниевого ружья и в гильзе обжата на каком-то