доме она вся неожиданно кончилась, выяснили, что шашлык как раз замариновался, а значит, пора разжигать мангал, было заспорили, кто будет это делать…

И тут в дом через порог незапертой двери шагнул бледный и взлохмаченный Стас.

— Ты… зачем здесь? — в наступившей тишине заплетающимся языком спросила я.

— Теперь вижу, что незачем, — немного помолчав, откликнулся невесть как здесь оказавшийся, абсолютно неуместный и в то же время совсем не показавшийся чужим и лишним в этом дорогом мне доме Стас.

— Ты, вообще, как сюда⁈ — я была в таком шоке, что твердила одно и то же, даже не замечая этого.

На этот раз Стас ничего не ответил. Улыбнулся кривовато, ни на кого не глядя, и вышел — только дверь за его спиной, обтянутой темным пуховиком с капюшоном, притворилась неслышно, но как-то так, что ударила по мне наотмаш.

— Я не поняла, — растерянно спросила я, осмотрев притихших друзей. — Я, блин, не поняла!

— Это… Это я, — вдруг придушенно признался Павел и втянул голову в плечи. — Ну… Пошутить… хотел… Точнее, пошутил… я…

— Что я⁈ Что — пошутить, мать твою⁈

— Я… ну… позвонил ему. С вашего телефона, — тут он выложил перед собой на стол мой аппарат, как видно, им же и вытащенный у меня из кармана еще в Москве, когда мнимые похитители меня обыскивали и лишали возможности испортить им задумку, позвонив ментам. — Вышел на улицу, пока все отвлеклись, нашел место, где связь все-таки была, ну и…

Я опять осмотрела своих, чтобы теперь целенаправленно и требовательно вцепиться в Оленьку Сергеевну, которая совершенно точно была среди нас самой трезвой:

— Хоть вы мне объясните…

— Сама не больше вас понимаю, Еленочка Георгиевна. Павлуш, уж будь любезен, поведай нам, что за великую интригу ты тут учинил. Без соплей и коротко.

— Я пошутить хотел, — повторил Павел и сглотнул. — Ну, просто продолжить нашу же общую шутку. Позвонил Смирнову… Ну, Елена Георгиевна же говорила, что он… Что у нее с ним роман. Ну вот я и подумать… проверить. Сказал ему, что… Что вас похитили. Ну… мы похитили. Ну… в смысле не вот прям мы, а похитители. И убьем, если Станислав Дмитриевич… ну, господин Смирнов… Короче, если он не явится сюда сам, один, и не обменяет себя на… на вас, Елена Георгиевна.

— Ну ты, блин… — выдохнула Натаха и посмотрела на мужа.

Но тот имел вид совершенно ошарашенный и максимум что смог, это выругаться. А вот я даже ругаться и то не могла. Вообще говорить не могла никак. Только рот разевала и глазами хлопала. И ведь не потому, что была пьяна, а потому, что и по трезвости слова, которыми бы удалось точно определить мое состояние в тот момент, вряд ли бы нашла. В голове была каша из обрывков растерянных вопросов и разодранных в клочья эмоций.

— Делать-то что теперь? Что делать-то?.. Он же… не простит! Он же… он же подыхать сюда ехал! Ты понимаешь? И приехал, блин! За мной! Чтобы вместо меня! А тут шашлыки и водка…

— Можем попробовать его догнать. Гаишников мы тут вряд ли встретим, а я выпивать, по сути, только начал — пока вы отдыхать все изволили, я вокруг шашлыка скакал, — Сергей смотрел растерянно и сочувствующе. — Так что, если это важно для вас, то…

— Ты даже не представляешь, как мне это важно, Серег!

Глава 48

В машину погрузились все ('Ну а вдруг опять застрянем? Кому тогда толкать?), рванули с гиканьем и улюлюканьем — будто кавказские родственники уродливой невесты за сбежавшим из-под венца женихом. И нам повезло. Я сама, первой, приметила Стаса на ближайшей заправке у дороги. Он стоял под фонарем, привалившись к высокому капоту своего джипа, курил, пил кофе из картонного стаканчика, и смотрел куда-то в пространство перед собой.

— И простите меня дуру старую, — завела было издалека как всегда боевитая и инициативная Натаха, но получила локтем в бок от мужа и замолчала.

— Здравствуйте. Нам бы объясниться, — Олечка Сергеевна подступила ближе и подала руку, представляясь: — Меня зовут Ольга Сергеевна Попова. Я бухгалтер Елены Георгиевны и, так уж получилось, невольная участница случившегося… балагана.

Стас посмотрел ей в лицо, вздохнул, но на рукопожатие ответил. А потом стоял и слушал то, что говорила Олечка Сергеевна, а следом за ней бормотал, оправдываясь, Павел при поддержке зачем-то поддакивавшей ему Юленьки.

— Простите нас, мы правда не ждали, что так выйдет. Были уверены, вы и не подумаете ехать…

— Ну пожааалуйста! А Елена Георгиевна тут вообще ни при чем. Это все мы! Честно!

— Такие дела, Станислав Дмитриевич, — подвела черту Ольга Сергеевна и отступила в сторону, взглядами призывая более молодых и куда менее трезвых сослуживцев сделать то же.

— Мне еще до звонка этого вашего, — Стас указал подбородком в сторону кучки моих подчиненных, кравшихся в сторону припаркованной машины, — охрана показала видео. Как тебя заталкивают в машину два мужика в масках. Я ж после поднял на уши полгорода…

— А потом приехал сам, — откликнулась я и пьяно шмыгнула носом, расчувствовавшись.

— Еленочка Георгиевна, вы как? С нами или?.. — прокричали мне от машины.

Я обернулась, махнула рукой и вновь посмотрела на Стаса:

— А у меня сегодня день рождения…

— Знаю и даже хотел…

— Подаришь мне ночь любви?

— Ты слишком пьяна. Опять все забудешь.

Я глянула виновато:

— Ну вот так все у меня… Простишь?

Стас повел плечами и вдруг улыбнулся, будто бы оживая, внутренне оттаивая:

— Я подумаю над этим. А ты пить бросай, а то так и будешь пропускать все самое интересное. И никогда не узнаешь всей правды.

— Я знаю главное: ты приехал.

Доро́гой, пока добирались до Москвы, я опять заснула. Уже у своего дома Стас растолкал меня, дотащил до своей квартиры, где и загнал в гостевую спальню, будто в вытрезвитель.

— Не хулиганить, не бузить, а лежать и спать… Еленочка Георгиевна!

— У меня стресс и панические атаки! — заявила ему я и ухватила за неожиданную на нем, совсем непривычную футболку, которая обнаружилась под теплой курткой.

Как ни странно, эта самая футболка ему шла — красиво очерчивала фактурные мышцы груди, обтягивала крепкие бицепсы. А главное, делала Стаса еще более молодым. И почему мне раньше это в мужчинах не нравилось?..

— Не придумывай. Какие панические атаки, если ты чудом на ногах держишься?

— Сильные. Знаешь, как я испугалась, когда эти ироды мне мешок на голову натянули?

— Да что могло?..

Я привалилась к нему и пожаловалась с облегчением, радуясь, что наконец-то могу это сделать,