— Слышишь? — спрашиваю его шёпотом. — Будто ребёнок плачет. Пойдем выйдем, а? Я ведь не усну после такого.

— Я, похоже, тоже, — отвечает Жаров. — Жди меня дома. Скоро вернусь.

Он разворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед, ощущая, как по венам бурлит вожделение. Прошло всего несколько часов после нашей близости, а мне вновь его мало. Как будто Ярослав самый тяжелый наркотик — с первого раза вызывает сильнейшую зависимость. И как с него соскочить, я понятия не имею.

Несмотря на горящие за окном фонари я ничего не вижу, что происходит на улице. Ни Ярослава, ни ребёнка. Одно радует — плач утихает спустя несколько минут.

Я нервно хожу у окна и отсчитываю минуты. Яр всё решит, ему точно не грозит опасность. На территории комплекса всюду увешаны камеры, охрана круглосуточно бдит.

Проходит двадцать минут, но ни голосов на улице, ни плача, ни Яра я не слышу и не вижу. Поэтому направляюсь к валяющейся горе одежды на полу и нахожу там спортивный костюм. Меня слегка потряхивает от непонимания происходящего, но я твёрдо настроена спуститься вниз. Что-то случилось. Возможно, ребёнок не контактный. Не знает имени и фамилии. Быть может, не настолько всё страшно и плохо, как мне кажется. Но я должна выйти и лично в этом убедиться.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Напялив штаны, я слышу долгожданный щелчок входной двери. Раздеваюсь и зачем-то запрыгиваю под одеяло, пытаясь сделать вид, что я вовсе не истеричка. Приглушаю ночник.

Яр заходит в мою комнату спустя минуту. Застывает в дверном проёме и смотрит в упор. Бедное моё сердце делает один резкий кувырок за другим. И ни на миг не утихает.

— Ты успокоил ребёнка? Нашёл его родителей? — спрашиваю, повыше натягивая одеяло.

— Там далеко не ребёнок оказался, — усмехается Ярослав. — Вполне себе взрослая бухая деваха, которую бросил парень.

— Бедняжка…

— Она сидела в беседке и глушила коньяк. Предлагала выпить вместе с ней, затем напрашивалась в гости.

— А ты? — спрашиваю сиплым голосом.

— Вызвал ей такси и подкинул пару сотен на дорогу. Сказал, что у меня дома жена, а так бы с радостью пригласил.

— Иди к чёрту! — обиженно дую губы и опускаю голову на подушку.

Жаров снимает футболку, обнажая совершенное тело, и делает несколько шагов к кровати. Забравшись под одеяло, прижимает меня к себе. Он твёрдый и горячий. Шумно дышит мне в затылок.

— Прости, — обращаюсь к Яру. — Зря вздёрнула тебя.

Шероховатая ладонь пробирается под мою футболку и безцеремонно оглаживает живот и сжимает грудь. До слепящих искр перед глазами.

Дыхание перехватывает, пульс взрывает виски. Низ живота наполняется свинцовой тяжестью.

— Зря, конечно, — хрипло отвечает Ярослав. — Теперь я тоже не дам тебе уснуть.

* * *

— Слушаю, Мих. Нет, уже проснулся. Что хотел?

Яр прижимает плечом телефон и надевает штаны. Встает с постели и выходит из комнаты, оставляя меня одну.

На часах десять утра. Суббота. Можно было спать сколько душе угодно, но некий Михаил решил, что с Ярославом нужно поговорить прямо сейчас. Немедленно.

Я подтягиваю колени к животу и блаженно прикрываю глаза. Эту ночь мы с Яром провели вдвоем. И почти не спали, да. На несколько часов под утро мне удалось провалиться в сон, но это не в счёт. Всё остальное время мы с Ярославом занимались сексом. То медленно, то быстро. То целуясь как сумасшедшие, то неотрывно глядя друг другу в глаза. Я не знала, что может быть так. До растекающейся эйфории по венам. До дрожи, до мурашек. Хорошо…

Встав с постели, направляюсь в душ. Уснуть все равно больше не получится. Усердно намыливаю тело мочалкой, смывая с себя запах Ярослава. В последний раз он снял презерватив и кончил мне прямо на живот. Но я была настолько обессилена, что так и не смогла подняться и привести себя в порядок.

И всё плохое забывается. В особенности из памяти стирается недавний разговор с Радмилой, который и привёл меня к таким вот сумасшедшим последствиям. Она наверняка и подумать не могла, что всё обернётся подобным образом. Мы с Яром стали ещё чуточку ближе. Что бы она ни говорила, я ей теперь мало верю...

Смывая мыльную пену, касаюсь половых губ. Они припухли, а на шее и груди остались красные отметки. Воспоминания прошедшей ночи снова и снова атакуют мою голову, заставляя волоски на коже вставать дыбом.

Переодевшись в шорты и футболку, я выхожу из комнаты. Ярослав как раз заканчивает телефонный разговор, сидя на высоком барном стуле. Долго он.

— Тебе хватит получаса, чтобы собраться? — спрашивает Жаров, осматривая меня с головы и до ног своими карими пытливыми глазами.

— Хватит. А куда?

— Друзья пригласили за город. Там бассейн, джакузи, первая береговая линия. Тебе понравится.

— Ой, нет, Яр. Без меня, ладно? — отрицательно мотаю головой. — Я не хочу никуда ехать. Слишком много дел.

— Сонь, я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Меня пригласили с ночёвкой. И ты едешь со мной.

Его приказной тон не даёт шансов на споры. Честное слово, я бы предпочла остаться дома, только бы не встречаться с друзьями Жарова. Он ведь и без меня отлично проводил с ними время в ночных клубах. Тогда почему бы ему не поехать и сейчас без меня?

Мы завтракаем на скорую руку, после чего быстро собираемся и направляемся в крупный гипермаркет, чтобы закупить алкоголь и продукты. Я не спрашиваю, сколько соберётся человек, но судя по сумме в чеке и многочисленным пакетам с покупками — тусовка намечается приличная.

До особняка, где будет проходить вечеринка, мы едем мучительно долго. На дорогах жуткие пробки — в выходные все стараются выбраться к морю. Не только мы.

Я почти неотрывно смотрю в сторону Ярослава. И как тут не влюбиться, когда уже давно по уши? Да что там по уши? С головой.

Яр ведёт автомобиль и отвечает на частые звонки. Кажется, друзья никак не могут дождаться его приезда. Я нервно впиваюсь пальцами в сумочку и кусаю губы. Я ведь никого там не знаю. Ни единого человека. Смогу ли я найти общий язык хотя бы с кем-нибудь, или буду ходить хвостиком за Жаровым?

Когда на горизонте начинают маячить двухэтажные дома-близнецы, я и вовсе вжимаюсь в сидение, мечтая телепортироваться обратно. Лучше бы провела выходные с подругами. Прошлась по магазинам, пообедала в кафе. И ничего страшного, если бы Яр провёл эту ночь не дома. Я бы всё поняла. Он молодой, свободный. В двадцать шесть хочется не только ходить на работу и коротать вечера в обществе навязанной супруги. Пусть даже наши вечера стали гораздо разнообразнее, чем раньше.