и кончает на мой живот. Мощно, обильно. Мутные брызги попадают на мою грудь, стекают по бедрам. Мужское семя въедается в кожу.

Захар подступает вплотную, водит своим гигантским органом по моему телу, размазывая сперму.

Это так грязно. По-животному. Это почти отрезвляет меня.

- Я хочу кончить в тебя, - говорит Захар.

- Нет, - бросаю глухо. – Я не готова рожать ребенка на первом курсе университета. И вообще, мы с тобой не можем…

Он отпускает мое плечо, перемещает огромную ладонь на горло, чуть сдавливает, а потом проводит большим пальцем по моим распухшим от поцелуев губам.

- Я хочу твой рот.

Захар запускает пальцы в мои волосы, порывистым жестом накручивает пряди на кулак и тянет вниз, заставляя опуститься на мокрый каменный пол. Поверхность кажется ледяной. Мои колени обдает холодом, а бедра против воли сжимаются.

Я смотрю на парня снизу вверх. Даже сглотнуть не могу. Тело цепенеет, будто скованно стальным панцирем.

Хочу тебя. Хочу твой рот. Хочу, хочу, хочу.

Это все, что я от него слышу.

Почему он никогда не спрашивает о моих желаниях? Ему наплевать? Хотя не важно. Разве я смогу дать ответ? Я же сама ничего не понимаю в собственных чувствах.

Но здесь нет чувств. Только похоть. Бешеное притяжение. Грязное, порочное, ядовитое. Именно оно отравляет каждую мою клетку.

Я должна быть покорной. Терпеть. Просто потому что это логично и разумно, иначе здесь не выжить, необходима сильная защита. Все не так плохо. Мне же нравится? Мне до безумия нравится все то, что этот гад со мной вытворяет. Я не ощущаю омерзения от его мерзостей. Мне везет.

- Открой рот, - голос Захара звучит до жути хрипло, поэтому я едва способна различить произнесенные им слова.

Надо подчиниться. Надо дать ему то, чего он требует. Так будет правильно, да?

Я дергаюсь назад. Еще минуту назад тянулась, сама обнимала крепкое тело парня, но теперь отшатываюсь, не выходит покориться. Рефлекторная реакция. Губы сведены в одну тонкую линию. Каждая мышца напряжена.

- Открывай, - повторяет Захар коротко и жестко.

Он обхватывает свой член у самого основания, подается вперед и прижимает огромный орган к моему рту. От такого наглого и бесстыдного прикосновения болезненная судорога сводит скулы. Мелкая дрожь пробегает под кожей.

- Давай, - говорит Захар. – Чего тянешь?

Парень на взводе. Заведен до предела. Ощущаю его раздражение. Обжигаюсь от дикого возбуждения. Кажется, будто он и не достигал развязки, не размазывал вязкое семя по моему животу. Неумолимый. Ненасытный.

Я зажмуриваюсь. Отказываюсь смотреть. Вот только от реальности не скрыться.

Я чувствую жар. Чужой. Безумный. Одержимый. Я чувствую запах. Терпкий. Тягучий. Мускусный. Я чувствую даже вкус, пусть и не раскрываю рот, как могу стараюсь увернуться и отодвинуться подальше.

Захар водит членом по моим губам. Забавляется. Приучает. Не спешит ворваться внутрь. Растягивает момент и от этого развлечения напрягается еще сильнее.

Раскаленный орган набухает. Пульсация крови нарастает.

Меня лихорадочно трясет. Жилы сводит ледяной трепет.

- Как ты умудряешься? – рычит Захар. – Сучка. Ни черта не делаешь. Не сосешь, не заглатываешь. Даже в рот не берешь. А я уже готов обкончать твое лицо.

Вздрагиваю всем телом. Сотрясаюсь и смотрю на парня, с безотчетным ужасом отмечаю его мрачную решимость, холодность, от которой жилы стынут.

Нет, нет, я не…

- Ну хватит играться, - отрезает Захар.

Глава 22

Его пальцы отпускают мои волосы, но только чтобы надавить на скулы. Горячий и твердый член упирается в распахивающиеся губы, жаждет вломиться вглубь. Еще секунда – задеревеневший орган проскользнет по языку до самой глотки, ворвется внутрь и заполнит до предела, заставит задохнуться.

Я вижу это. С поразительной ясностью понимаю, что последует дальше. Горло уже саднит и печет. Но настоящая боль разливается в груди. Сердце сводят колючие спазмы.

Я срываюсь. Слезы градом стекают по щекам. Не кричу, не сопротивляюсь. Обмякаю в грубом захвате. Я давлюсь немыми воплями. Дрожь разливается, точно пламя, но с каждым прошедшим мгновением мое тело леденеет сильнее и безнадежнее. Ребра сдавливают железные обручи.

Нужно успокоиться. Нужно дышать.

Паника пожирает разумные мысли. Краем сознания понимаю, что Захар не остановится, не откажется от своего замысла.

Он возбужден. Хочет мой рот. Он и так ждал слишком долго.

Зверь возьмет свое. Всегда. А мне надо подчиниться, терпеть и учиться дарить удовольствие. Быть подстилкой для одного. Не самый плохой вариант, когда повсюду рыщут голодные хищники.

- Какого хрена? – рявкает Захар.

Сжимает мои плечи, вздергивает меня на ноги, встряхивает, будто куклу. Обхватывает подбородок всей пятерней, ловит затуманенный взгляд.

- Ты чего?

Не могу ответить. Не знаю. Или знаю? От этого и страшно. Жутко до одури, до трясучки.

- Д-делай, - роняю прерывисто.

- Что?

- Все, что хочешь, - судорожно выдыхаю и больше ничего не могу произнести, меня окончательно накрывает истерика.

Я не так представляла свой первый раз. И второй – тоже не так. Реальность разбивает мои хрустальные мечты, превращает идеальные картины в груду окровавленных осколков.

Он что-то сделал со мной. Сломал.

Разве можно теперь вернуться назад?

Захар ничего не говорит. Сквозь пелену слез вижу, как сильно напрягаются его челюсти, как ходуном ходят желваки под смуглой кожей. Но это меня не пугает. Поздно бояться. Слишком поздно.

Очень скоро я вообще перестаю соображать. Захлебываюсь рыданиями, захожусь в приступе истерического кашля, содрогаюсь от пронизывающего холода. Не замечаю, что происходит вокруг, напрочь выпадаю из реальности. Прижимаю крепко сжатый кулак ко рту, впиваюсь в него зубами. Пытаюсь заглушить вой, который рвется на свободу изнутри.

Я должна быть сильной. Должна бороться. Нельзя вот так растекаться. Я сумею собраться, сумею все пережить. Я найду способ вырваться из ловушки.

Вдруг становится теплее. Отмечаю перемену