в доме хлопнула. Мы что её не заперли? После произошедшего с Петей становится не по себе. Но в дом никто не заходит.

Тихонько иду в сени на свой страх и риск. Но в сенях никого. Обуваюсь и толкаю входную дверь, она поддаётся. Когда выхожу замечаю около на ступеньках крыльца Федю. Он делает долгую затяжку и выпускает дым изо рта. Оборачивается и удивлённо смотрит на меня.

— Не думала, что ты куришь — вырывается отчего то.

— Не часто, когда плохо. Петька ругает — опускает голову.

Подхожу к нему и присаживаюсь рядом на ступеньку.

Он удивлённо смотрит на меня.

— Не спится — оправдываюсь зачем-то.

— Да, есть такое — говорит тихо.

— Саша не звонил больше? — хочу узнать больше всего как там Петя.

— Пишет, что ещё операция идёт — проводит пятернёй по волосам.

Хоть бы всё у него было хорошо.

— Он выкарабкается — хочу поддержать парня и убедить себя.

— Надеюсь. Он всегда жил ради нас, держал нас, пенделя давал, когда надо. А сейчас без него, даже не представляю, как жить-то. Он ведь всё для нас делал, работал как папа Карло, лишь бы мелких в школе за шмотки не засмеяли.

Работал?

— Петя работал?

— Конечно, на что мы жили-то все. Отец только отбирал у него многое. Даже детство…

В груди всё сжимается от его слов.

— А кем он работал?

— Последнее время в интернете художником — оформителем статей для каких-то электронных журналов. А до этого наброски и портреты продавал, на заказ рисовал.

— Он художник?

— Ну ему всегда нравилось рисовать что-либо. Вкус не плохой, и получалось ничего так.

Как давно я сама не рисовала. Один огород и заготовки. Иногда мне кажется, что это совсем не моё и деревня не моя, а сон какой-то.

— Ноут недавно купил по мощнее для этого. Но так по дурости ослепнуть, пиздец конечно.

От его слов холодок по коже.

— Прости я… — начинаю оправдываться и не могу найти слов.

— Да он сам виноват, конечно кто так к девчонке подкатывает.

— Я не должна была. Я очень сожалею об этом-признаюсь.

— Это ваши с ним дела, я не полезу.

— Спасибо — только и могу ему сказать.

— А по зрению какие перспективы? — может хоть он скажет.

— Две недели дали на восстановление, там снова на приём надо было. Прогнозов не знаю. Он сам не больно-то рассказывает.

— Понятно.

Парень опускает голову и тяжело выдыхает.

— А ты поступать собрался? — хочу сменить тему и немного отвлечь его.

— Да на механический, хотели на неделе документы подавать ехать.

— Хорошо, это здорово. Я бы сама отсюда уехала.

— Так что тебя тут держит? Яшка не хочет?

— Не хочет — сетую — а я из-за принципа сюда приехала с родителями поругалась. Они думали, что не смогу здесь.

— И как тебе? — усмехается.

— Ужасно, если честно — признаюсь.

— Да уж. Поехали с нами в город осенью? Если вообще поедим — моментально гаснет.

— Всё обойдётся, он сильный, он выдержит.

— Он только из больницы — говорит тихо — надо было этому идиоту выбраться из сарая. Я вообще не понимаю, как можно напасть на спящего человека. Он изначально решил его убить что-ли? В голове просто не укладывается. Ну сядет он надолго, только надо юриста хорошего. За Петьку ответит по полной.

— А он всегда на нём злость срывал? — решаюсь спросить.

— Да, словно он один виноват во всём, словно не родной был ему всю жизнь.

Не родной…

Бедный Петя.

— Сейчас всё изменится — пытаюсь поддержать его.

— Надеюсь — говорит тихо.

На улице становится прохладно.

— Не замёрз?

— Не знаю ничего сейчас не чувствую — тяжело выдыхает.

Беру его за руку, он удивлённо смотрит на меня.

— Холодные, замёрз — отвечаю ему — пойдём в дом, простынешь.

— Я посижу немного.

— Хорошо — поднимаюсь со ступенек — не засиживайся.

Он кивает молча.

Возвращаюсь в дом. На глаза попадается тёплый платок, висящий на крючке. Наверное тётин. Стягиваю его и выхожу на крыльцо. Федя оборачивается и недоумённо смотрит на меня. Подхожу к нему ближе и набрасываю платок ему на плечи. Вздрагивает.

— Не мёрзни — отпускаю плечи парня.

— Спасибо — отвечает тихо.

Сбегаю в дом, пусть побудет один. Забираюсь под одеяло и греюсь о моего родного Яшу. Обнимаю его и незаметно проваливаюсь в сон.

* * *

Просыпаюсь от резкого звука. Чуть позже понимаю, что это звонок в калитку. Кто это с утра пораньше? Набрасываю халат и выхожу. Яша не стал вставать. Подхожу к калитке.

— Кто там?

— Это я Сашка — отвечает очень подавленным голосом.

Неужели с Петей всё плохо?

Распахиваю калитку и вижу Сашку. Он выжатый как лимон, глаза краснущие не спал, наверное всю ночь.

— Как он? — не могу сдержать неуёмное любопытство.

— В реанимации, недавно в себя пришёл. Из наркоза не могли вывести, из-за астмы, хотели на ИВЛ подключать. В последний момент сам задышал — выдаёт на одном дыхании.

Мне кажется я не дышала всё это время.

Очнулся слава Богу.

Начало отпускать что-то внутри наконец-то.

— Очнулся — поддаюсь порыву и обнимаю Сашку.

От неожиданности он теряется, потом слегка обнимает, а я не могу сдержать слёз. Я так рада, что Петя очнулся.

— Ну ты чего, Полин — говорит хрипло и тихонько гладит по спине — не надо.

— Он жив — выдыхаю и не могу совладать с эмоциями.

— Живой — говорит тихо в ответ и упирается подбородком мне на плечо.

Его самого как будто отпускать начинает, и он выдыхает спокойнее.

Глава 59

Полина.

— Спасибо — отстраняюсь от Сашки и смахиваю оставшуюся влагу с век.

— Не за что — бурчит.

— Пойдём в дом — опоминаюсь.

— Что спят ещё, что ли? — поражается.

— Спят, идём — зову его.

Он выдыхает и нерешительно идёт за мною.

— Голодный? Чай будешь? — предлагаю Сашке, когда заходим в дом.

В доме тишина никто ещё не встал.

— Ну давай — говорит нерешительно.

— Проходи — пробегаю на кухню.

Ставлю чайник и открываю холодильник. Достаю печенье, колбасу, хлеб.

— Мне только чай — слышу Сашку — кусок в горло не лезет.

— Хорошо, проходи.

Парень устало опускается на диван. Ставлю на стол печение и всё равно режу колбасу, может всё же поест.

— Тебе надо подкрепится — ставлю блюдечко с колбасой на стол.

— Спасибо — стягивает кругляш.

Всё-таки голодный, больше хорохорится.

Наливаю ему чай и ставлю кружку перед ним.

Он берёт кружку обеими ладонями и греет руки, устало прикрывая глаза.

— Можешь поспать