— Очень просто, — ответил Химера. — Его ум заключается в том, что его никак не могут поймать.

Старик немного подумал, а потом снова повернулся к телевизору.

— Ну что ж, посмотрим, кто из нас прав. Вот когда его поймают, увидишь, что я не ошибаюсь. Они ищут его не там, где надо. Думаю, он преподнесет им большой сюрприз. Вдруг это снова наш Оу Джей? Эй, Рэй, ты не знаешь, где сейчас Оу Джей? Он в городе или нет?

Химера презрительно посмотрел на старика. Тот уже надрался до чертиков, но в одном старый хрыч был прав. Полиция Сан-Франциско дезориентирована и беспомощна. У нее нет ни единой зацепки, ни сколько-нибудь разумной версии. Лейтенант Боксер совершенно запуталась в этом деле и ни на шаг не приблизилась к разгадке.

— Знаешь, старина, — произнес Химера и наклонился к соседу, — готов держать пари, что, когда его поймают, у него окажутся зеленые глаза.

В этот момент на противоположной стороне улицы появилась его очередная цель. «Ну что ж, — подумал он, — вероятно, это поможет лейтенанту Боксер догадаться о сути происходящего. На этот раз удар будет нанесен прямо в сердце ее организации. Если она и теперь не поймет, в чем дело, значит, грош ей цена». Он швырнул на стойку бара несколько долларов.

— Эй, парень, ты куда? — удивился старик. — Что за спешка? Хочешь, я куплю тебе еще кружку пива? Черт возьми, у тебя ведь тоже зеленые глаза, приятель!

Химера легко соскочил с высокого стула.

— Нет, благодарю, мне пора. У меня назначена важная встреча.

По пути домой Клэр пыталась не думать о своей подруге Джилл, но мысли неизменно возвращались к ней. Она никак не могла смириться с тем, что произошло с ее лучшей подругой. Проехав половину пути по шоссе номер 101, Клэр свернула направо к Берлингему, где жила уже много лет. День выдался настолько трудный и суматошный, что голова раскалывалась от усталости, а перед глазами плыли темные круги. Мало того, что постоянно приходится заниматься этими ужасными убийствами, так еще эта неприятность с Джилл.

Электронные часы на приборной доске показывали двадцать минут одиннадцатого. Эдмунд на концерте и вернется только после одиннадцати. Как было бы хорошо, если бы он находился дома и ждал ее у порога! Сегодня ей хотелось видеть мужа больше, чем в любое другое время. Клэр добралась до темного переулка, а потом въехала в небольшой дворик прямо перед ее старым домом. Все окна были темными. Вот так всегда! Регги отсутствует, а Уилли, пользуясь случаем, вовсю играет в свои любимые видеоигры. Больше всего на свете Клэр хотелось переодеться, принять душ, надеть уютную пижаму и забыть обо всех неприятных событиях сегодняшнего дня.

Войдя в дом, Клэр позвала Уилли, но, не услышав ответа, прошла на кухню, взяла почту и направилась в гостиную, пролистывая на ходу иллюстрированный каталог «Баллард дизайн».

В этот момент зазвонил телефон. Клэр бросила на диван каталог и сняла трубку.

— Алло?

В трубке — ни звука. Может быть, кто-то из друзей Уилли?

— Алло? — ответила она еще раз, уже громче. — Алло?

Клэр посмотрела на трубку и положила ее на место.

Она понимала, что это какое-то недоразумение, но на душе было неспокойно. Скорее бы вернулся Эдмунд. После многих лет совместной жизни Клэр по-прежнему волновалась, когда мужа не было дома, чувствуя себя совершенно беззащитной.

Второй звонок показался ей более резким и тревожным, чем первый.

— Алло? — быстро произнесла она. — Кто это?

— Угадай, — прозвучал наконец грубый мужской голос.

— Кто говорит? — потребовала Клэр и машинально посмотрела на определитель номера. — Послушайте, 901-44-76, — сказала она твердо, — я не знаю, кто вы такой, что вам от меня нужно и как вы узнали мой номер, но если вы хотите что-то сообщить...

— Ты слышала о Химере? — прохрипел голос в трубке. — Так вот, ты говоришь с Химерой. Велика честь, не правда ли?

Клэр оцепенела от ужаса и даже втянула голову в плечи. В ее сознании мгновенно вспыхнула мысль: «Слово „химера“ использовалось исключительно в полицейских делах и никогда не встречалось в печати. Откуда ему известно? И кто мог знать, что она занимается расследованием этого дела?»

— Кто говорит и что вам от меня нужно? — повторила она, включив одновременно другую телефонную линию, чтобы позвонить по 911.

— Я же сказал тебе, — прохрипел голос. — Девочка из хора стала первой. Потом наступил черед той толстой суки, вслед за ними — патрульный полицейский, а вскоре я покончил и с вашим шефом. Знаешь, что объединяет четверку? Нет? Тогда подумай хорошенько, Клэр Уошберн, что у тебя общего с этими людьми?

Клэр почувствовала, как дрожит от страха. Она представила все четыре жертвы и сообразила, что они были убиты метким выстрелом из винтовки. Ее взгляд скользнул по темному пространству за окном.

— Наклонись немного влево, доктор, — прошелестел в трубке жуткий голос убийцы.

Клэр нагнулась в тот самый момент, когда в стекло врезалась первая пуля. Вторая пуля разбила вдребезги стекло в ее кабинете, и Клэр почувствовала резкую обжигающую боль в шее. Она упала на пол и уже не слышала, как в комнату попали еще две пули. Обезумев от страха, Клэр отчаянно закричала. На полу под ней стало расплываться пятно крови. Такие же бурые пятна были на ее платье и руках. Мелькнула мысль, что если повреждена сонная артерия, то ее уже не спасти.

Клэр обернулась и застыла от ужаса. На пороге гостиной стоял Уилли.

— Мама! — удивленно воскликнул мальчик, не понимая, что происходит. Он был в белой майке и светлых шортах. Прекрасная цель для снайпера.

— Уилли! Немедленно на пол! Кто-то стреляет по нашему дому!

Мальчик упал, а Клэр поползла к нему, чтобы прикрыть его своим телом.

— Ничего, сынок, все будет нормально, — прошептала она ему на ухо. — Не поднимайся. Дай мне подумать. Только не поднимай голову.

Рана на шее болела так, словно там сорвали кожу, но Клэр немного утешало то, что она могла свободно дышать.

Значит, жизненно важные артерии не задеты. Если бы пуля повредила сонную артерию, то она уже задохнулась бы.

— Мама, что происходит? — произнес Уилли побелевшими от страха губами.

Она чувствовала, что он дрожит как осиновый лист. Никогда в жизни Клэр еще не видела сына в таком состоянии.

— Не знаю, сынок, — шепнула она. — Не поднимай голову.

В эту минуту один за другим раздались еще четыре выстрела. Клэр накрыла сына своим телом и прижала к полу. Теперь уже было ясно, что стреляли наугад, вслепую, только для того, чтобы поразить хоть кого-нибудь. «Интересно, — подумала Клэр, — убийца знает, что я жива? А если он вдруг решит проверить и придет сюда? Если ему известно мое имя, то не исключено, что он знает и про сына». Мысль, что снайпер может прийти в дом, повергла ее в ужас. Надо что-то делать, но что?