— Если у тебя все получится, мы больше не увидимся, — произнесла она. — А если ты проиграешь, то вряд ли мне удастся соскрести с улиц Калимпорта твои разрозненные останки.

Двайвел весьма оригинально выразила свою привязанность, но Энтрери все понял правильно. И ответил искренней улыбкой, что с ним случалось крайне редко.

— Мы еще увидимся, — успокоил он Двайвел. — Калимпорт, в конце концов, осточертеет дроу, и они уберутся в свои темные норы, где им самое место. Может, пройдут месяцы, может, годы, но они уйдут. Они устроены иначе. Рай’ги и Киммуриэль понимают, что расширение торговли на поверхности не будет кормить ни их, ни Бреган Д'эрт годами. Если их обнаружат, вспыхнет война. Из-за этого они и злятся на Джарлакса. Дроу уйдут, ты останешься, а я вернусь.

— Неужели ты думаешь, я поверю, что Артемис Энтрери больше не будет искать приключений на свою голову, если выживет в этой заварушке? — фыркнула она. — Разве это на тебя похоже? Едва ли. Пожалуй, имея в руках этот меч и перчатку, ты теперь станешь промышлять убийствами знаменитых чародеев. А в один прекрасный день какой-нибудь маг вычислит пределы возможностей твоих новых игрушек, и тогда от знаменитого убийцы останутся лишь обгорелые косточки. — Она хихикнула и тряхнула головой. — Давай займись-ка Хелбеном, Вандергастом или самим Эльминстером. Хоть умрешь быстро.

— Я же сказал, что никогда не отличался терпением, — заметил Энтрери.

К его величайшему изумлению, Двайвел вдруг сорвалась с места, кинулась к нему, подпрыгнула и повисла на нем, заключив в объятия. Потом столь же стремительно оттолкнула его и через мгновение уже справилась с собой.

— Это просто на удачу, — заявила она. — Само собой, я предпочитаю, чтобы победил ты, а не темные эльфы.

— Если бы только одни темные эльфы, — непринужденно заметил Энтрери, стараясь поддерживать видимость легкой беседы.

Он знал, что ждет впереди: жестокая проверка его сил и выдержки, прогулка по краю пропасти. Правда, он может рассчитывать на Двайвел Тиггервиллис, самую влиятельную и умную из хафлингов. Он пристально поглядел на нее, но она не собиралась возражать на его замечание и признавать тем самым, что считает его другом.

Поступи она иначе, то разочаровала бы Артемиса Энтрери.

— Будь бдителен, не увязни сам в своей лжи, — произнесла она ему в спину, перед тем как убийца растворился в шумном мире улиц.

Он и впрямь прислушался к ее словам. Нельзя предвидеть все. Спасти его может только умение принимать верные решения на ходу, но ведь он всю жизнь прожил, как на лезвии бритвы. Бессчетное количество раз ему приходилось полагаться только на собственную смекалку, и он все еще жив. Энтрери продумал все возможные, варианты развития событий, постарался все предусмотреть. В себе и тех, чьей поддержкой ок. заручился, убийца был уверен, но ни на секунду не забывал, что, если вдруг случится нечто, чего, он не учел, если за каким-то поворотом тропинка оборвется, его ждет неминуемая смерть.

И смерть эта будет страшной, учитывая нрав Рай'ги.

* * *

Как повсюду в Калимпорте, на этой улице было полно народу, но самый выдающийся человек на ней меньше всех бросался в глаза. Одетый в нищенские лохмотья, Артемис Энтрери прятался в тени и ковылял по дороге, почти сливаясь с серыми стенами домов.

Однако его передвижения были вполне целенаправленны. Он глаз не спускал со своей добычи.

Шарлотта Весперс, наоборот, открыто шествовала по середине оживленной улицы. Она, одна из высших членов Дома Басадони, пришла на территорию грозного паши Дадаклана по его приглашению. Многие глядели на нее с подозрением и даже ненавистью, но никто не решался сделать в ее сторону даже шага. По приказанию Рай'ги она договорилась с Дадакланом об официальной встрече и теперь находилась под охраной паши, потому и вышагивала так гордо, не боясь никого.

Но по пятам за ней следовал человек, не подчинявшийся приказам паши Дадаклана.

Энтрери хорошо знал эти улицы, потому что в прошлом несколько раз выполнял задания Рэйкерсов. По поведению Шарлотты он мог с уверенностью сказать, что она явилась на официальные переговоры. Несколько возможных мест для встречи она уже миновала, так что убийца теперь точно знал, куда она направляется. Только не знал, насколько эта встреча важна для Рай'ги и Киммуриэля.

— Может, ты следишь за каждым ее шагом, Киммуриэль? — под нос себе пробормотал Энтрери.

Он продолжал обдумывать свои возможные действия, если придется использовать запасные варианты. Вряд ли чародей и псионик, наверняка занятые собственными замыслами, будут пристально наблюдать за Шарлоттой, но исключать такую возможность было нельзя. Если это так, он весьма скоро узнает об этом. Оставалось лишь надеяться, что он будет готов и все сделает правильно.

Чтобы обогнать женщину, убийца зашагал быстрее, свернул в переулок, сокращая путь, потом поднялся наверх и пошел по крышам.

Вскоре он добрался до здания, стоявшего в переулке, куда, как он полагал, повернет Шарлотта. На крыше стоял дозорный — значит, убийца не ошибся.

Без единого звука Энтрери подкрался к часовому, который был так поглощен наблюдением за улицей, что ничего не успел почувствовать. Убийца понимал, что поблизости должны быть еще солдаты, поэтому очень внимательно осмотрелся, прежде чем что-то предпринять. Двух дозорных он обнаружил на крыше на противоположной стороне улицы, а еще одного на этой стороне, на соседней крыше.

За этими тремя он наблюдал более пристально, чем за человеком прямо перед собой, следила за каждым жестом и поворотом головы. Его больше всего заботило, куда они смотрят. В конце концов, убедившись, что они следят за переулком не отвлекаясь ни на миг, он ударил свою жертву и усадил спиной к слуховому окну.

Через пару минут, когда Шарлотта Весперс в сопровождении двух солдат паши Дадаклана вошла в переулок, казалось, что все четверо дозорных как ни в чем не бывало находятся на постах и глаз не спускают с улицы.

Энтрери лихорадочно соображал. Осталось пятеро солдат противника и якобы сторонник, бывший на деле хуже любого врага. Убийца не тешил себя надеждой, что, кроме этих пятерых, охраны больше не было. Наверняка многие из тех, кто сейчас шумит и суетится на главной улице, на самом деле из числа людей паши.

Но отступать было некуда, Энтрери перемахнул через карниз двухэтажного здания, повис на руках и легко приземлился рядом с изумленной Шарлоттой.

— Это ловушка, — напряженным шепотом сообщил он ей и, повернувшись к сопровождающим, вскинул руку, требуя остановиться, — Киммуриэль открыл на крыше межуровневый переход, мы можем спастись.

На лице Шарлотты изумление так мгновенно сменилось гневом, а гнев — маской хладнокровия, что это успел заметить только Энтрери. Он понял, что обман удался, его дикому заявлению о ловушке имя Киммуриэля придало правдоподобие.

— А отсюда я ее заберу, — обратился он к охранникам. Издали донесся шум, это обеспокоенные задержкой двое из оставшихся трех дозорных спустились узнать, что происходит.