раскрасить меня всеми цветами радуги, но я отказалась. Им пришлось смириться. Эти сборы были для меня интересным опытом, до этого момента меня всегда наряжали по чьему-то желанию, а моего даже не спрашивали, но сейчас все изменилось. Я выглядела именно так, как того хотела.

Экран в гостиной целый день вещал о сегодняшнем вечере, но это было с той подачи, что сегодня будет первый вечер, который проведет президент Гаррет Уорд и познакомит Столицу со своей женой. Имени моего не называли ни единого раза.

Когда сумерки опустились на Столицу, девушки ушли, и я осталась одна. Подойдя к панорамному окну, смотрела на улицу и понимала, что сегодня я впервые выйду из здания не как рабыня. Это даже было немного волнительно.

Входная дверь открылась, и я обернулась. На пороге стоял Гаррет. Он был облачен в черный костюм и белоснежную рубашку. Не знаю, где он собирался, но выглядел Гаррет замечательно. Его зеленые глаза блуждали по моему телу, я словно чувствовала легкие касания, которые моментально опаляли кожу, стоило только Гаррету посмотреть туда.

– Замечательно выглядишь, – сказала я, лишь бы нарушить тишину, которая с каждой секундой становилась более интимной.

– Что? – переспросил Гаррет.

Я не смогла не улыбнуться, у него было такое выражение лица, словно мы уже… были достаточно близки.

– Я сказала, что ты замечательно выглядишь.

– Рэйвен, это я должен говорить комплименты, но я чутка охренел. Ты божественна. Кажется, я впервые в жизни лишился дара речи. В основном я более словоохотлив.

– Ты загоняешь меня в краску.

– Ты не представляешь, куда ты меня сейчас загнала. Фух. Надо идти, хотя я бы вообще тебя никому не показывал и любовался сам.

Ну вот, не прошло и пары минут, как словоохотливость вернулась к Гаррету.

Мы вышли из квартиры, за нами тут же отправились трое мужчин, одетых в черные костюмы.

– Это кто? – спросила я.

– Охрана.

Мы спустились вниз и сели в машину, охрана скорее всего ехала на другой. Дорога оказалась недолгой, мы не разговаривали, но я чувствовала на себе неотрывный взгляд Гаррета.

– Ты меня смущаешь, – сказала я, расправляя несуществующие складки на платье.

– Но я не могу на тебя не смотреть.

Я посмотрела на Гаррета, и мой взгляд опустился на его губы. Первая мысль была, что я бы повторила обычай, которым он поделился со мной вчера. Вот только поцелуй был бы куда более долгим. Я отвернулась, и Гаррет тут же спросил надломленным голосом:

– Отдал бы что-то ценное лишь бы узнать, о чем ты сейчас подумала.

– Например? – спросила я и бросила на него игривый взгляд. Я действительно флиртовала с ним. Да что со мной не так? – Что бы ты отдал?

– Машину. Chevrolet Corvette Stingray. Желтая. Единственная, что осталась в нашем мире. Она еще и ездит.

– Дорогая? – спросила я.

– В денежном эквиваленте не очень, но для меня да, она дорога.

– Ты действительно хочешь узнать мои мысли?

– Более чем.

– Я. Я подумала о том… – Взгляд снова опустился на губы Гаррета. – Я подумала о том, что хотела бы, чтобы ты меня поцеловал.

– Твою ж мать. Рэйвен, ну кто говорит о таких вещах в столь неподходящий момент?

– Я. С тебя Chevrolet Corvette Stingray.

Гаррет улыбнулся.

– Да, и поцелуй.

Гаррет наклонился вперед и подозвал меня к себе пальцем. Я глубоко вздохнула, а выдохнуть уже не могла. Наклонилась вперед, и Гаррет положив ладонь мне на щеку, очертил большим пальцем полукруг, а потом прикоснулся к моим губам. Легкий поцелуй длился пару мгновений. Глаза закрылись, и я отдалась ощущениям. Нырнула в этот омут с головой. Поцелуй углубился, и он был идеальным. Внутри все свело, я чувствовала, как в груди разрасталось неукротимое пламя, которое постепенно опускалось, пока не осело внизу живота. Я склонила голову набок и попыталась перехватить инициативу на себя, но это оказалось не так-то просто. В этом танце губ и языков вел Гаррет, а я послушно следовала за ним. Он отстранился первым, но недалеко, и проговорил, касаясь моих губ своими:

– Пиздец, мы разворачиваемся и едем назад. Домой.

– Нельзя, – ответила я и открыла глаза.

Я не ожидала увидеть в его взгляде то, что там обнаружила. Это было чистое, неразбавленное ничем желание. Казалось, что в зеленых глазах полыхало пламя, зрачки были увеличены. Мурашки на моих оголенных руках стали больше в два раза.

– Рэйвен, так нельзя делать. Сейчас все гости увидят, насколько велико мое желание к тебе.

– Не поняла, – прошептала я.

Гаррет улыбнулся, еще раз легко коснулся моих губ и сказал:

– Рэйвен, у меня стояк.

– Оу.

Он отстранился.

– Вот тебе и оу. Мы приехали. Мне надо пять минут, закрою глаза, чтобы тебя не видеть, и подумаю о бабулях, которым глубоко за сотню.

И Гаррет реально закрыл глаза, а я засмеялась. Я смеялась так, что заболел живот. А он продолжал сидеть с закрытыми глазами, но улыбался.

– Прекрати, твой смех тоже меня возбуждает.

– Я не могу. – Немного успокоившись, я спросила. – Ну и как там бабули за сотню?

– Кажется, они тоже ржут надо мной.

Гаррет открыл глаза и посмотрел на меня. В его взгляде я увидела неприкрытую нежность, и в груди потеплело.

В итоге мы вышли из машины в таком виде, я с трудом сдерживала улыбку, что скулы сводило, а Гаррет протяжно выдохнул и сказал, что ему нужно прочитать мантру и желательно, чтобы я в этот момент находилась дальше, чем соседняя планета.

Ну что я могу сказать. Слова Гаррета и его реакция на меня очень льстили. Все это и смущало и давало уверенности. Более того, я была не против продолжить то, что было начато в машине.

Я была настолько поглощена поцелуем и воспоминаниями о нем, что не сразу поняла, где мы находились. Мы шли по дорожке, казалось, она была сделала из ковра с тонким покрытием, по бокам стояли низкие резные столбики с фонарями на вершинах. Если дорожка была рекой, то берега ее оказались бескрайним полем низко подстриженной зеленой травы. Она оказалась настолько ровной, что выглядела неестественно, но красиво, это нужно было признать.

Гаррет взял мою руку и положил на сгиб своего локтя. Мы продолжали идти, а я во все глаза смотрела на двухэтажный квадратный дом. Окна были панорамные, терраса распростерлась на протяжении всего дома. Не знаю, были ли внутри люди, вроде там кто-то ходил, но основная часть толпы точно находилась снаружи. Столичные сливки общества были наряжены, как всегда, в одежду всевозможных цветов и расцветок. Порой сочетания были настолько ужасными,