Внезапно он останавливается.

– Я должен извиниться перед тобой, Леи-чжи.

Мы стоим посреди крытой галереи, но здесь почти пусто – завидев нас, гости спешат обойти нас, лишь бы не протискиваться мимо Короля. Вокруг шумит праздник, но звуки становятся далекими и нереальными, словно нас с Королем окружает пузырь тишины, отделяя от остального мира. Взгляд его голубых глаз пригвождает меня к месту – ледяной и одновременно пылающий, как клочок безоблачного зимнего неба.

– Наверное, я слишком привык все контролировать, – он делает небрежный жест, обводя рукой праздничную суету. – Я не часто признаю перед другими, насколько это трудно – быть Королем. Править. Все, что ты видишь вокруг, и не только это, а весь мир – мой, нуждающийся в моем управлении и защите. – Он улыбается, но это лишь тень его обычной ленивой усмешки, выражение его лица остается напряженным, под глазами видны темные круги усталости. – Ты когда-нибудь слышала о Порче? – спрашивает он.

– О Порче? – я пытаюсь вспомнить, где могла слышать это слово. Да, конечно – в разговоре Аоки и Ченны, когда мы только приехали во дворец. Они считали, что набеги демонов и сожженные города имеют с этой Порчей нечто общее.

– Это что-то вроде болезни, которой поражена вся наша страна, – объясняет Король. – Лесные пожары в горах, землетрясения, засухи в Цзяне и Китори, наводнения на побережье… Все это признаки Порчи. Мне то и дело докладывают о новых и новых несчастьях, их слишком много, чтобы я успевал на все реагировать. За последнюю пару месяцев положение ухудшилось.

– Но ведь это же природные катаклизмы, верно?

У него ходят желваки на скулах.

– Конечно, природные. Однако у них есть некая единая причина. И я думаю, что она мне известна, – он поднимает голову, смотрит в небо.

– Вы имеете в виду богов?

– Боги разгневаны, – рычит Король, в его голосе звучит раздражение. – Они за что-то карают мое государство.

Да, думаю я, ты точно подметил. Может быть, за то, что король государства – жестокий ублюдок?

– Я должен умилостивить богов, – продолжает он.

Я вспоминаю слова генерала Ю, сказанные госпоже Эйре – о том, что Король весьма суеверен.

– И как вы можете это сделать? – спрашиваю я.

Он усмехается – скорее скалится.

– Очень просто. Я должен карать всех, кто мне не подчиняется. Очистить королевство от предателей. – Он смотрит на меня долгим холодным взглядом, молчание затягивается. Потом напряжение снова покидает его лицо, он обнимает меня за плечи и разворачивается вместе со мной, углы его губ поднимаются. – Пожалуй, нам лучше вернуться к остальным. Не хочу, чтобы другие ревновали к тебе.

Он ведет меня обратно, снова затевая легкий светский разговор ни о чем, так что я даже сомневаюсь, не почудилась ли мне угроза в его словах.

* * *

Праздник идет своим чередом, в ночи звенит смех, звездный свет отражается в воде вперемешку с алмазной россыпью огоньков, все переливается разными цветами, ночь полна радостных звуков – музыки, разговоров, хохота. Впервые я вижу здесь такое празднество, такое множество народа. В уголке нашей плавучей чайной девушки весело щебечут, обсуждая гостей.

– Посмотрите-ка! – восклицает Марико, указывая на элегантную даму с лунно-бледной кожей и безмятежной улыбкой. – Это же госпожа Ло, одна из самых знаменитых Бумажных Девушек. Наверняка все о ней слышали. У нее самое большое модное ателье здесь, в Женском Дворе. Надо попросить у мадам Химуры разрешения посетить ее салон…

Другие девушки тоже находят в толпе гостей знакомые лица.

– О, вот и мадам Дайя! Она вышла замуж за генерала сразу после окончания своего года в качестве Бумажной Девушки. Тот генерал спас Королю жизнь в сражении, и повелитель наградил его, женив на своей любимице…

– А это – неужели госпожа Омура? Ее красота прекрасно сохранилась, несмотря на возраст…

Голоса девушек звенят вокруг меня, но я почти не слушаю. Мой взгляд прикован к Королю, который о чем-то беседует с Майной возле пагоды у самой кромки воды. Они слишком далеко, чтобы я могла расслышать хоть слово и как следует рассмотреть их, но вид огромной фигуры Короля, нависающей над хрупкой Майной, как грозная тень, превращает мою кровь в кипяток.

– Они удалились туда вдвоем уже очень давно, – ворчит Аоки, проследив за моим взглядом. В ее глазах я вижу ревность. Мне легко это понять, так как я сама испытываю сейчас это чувство.

Я усилием воли отрываю от них взгляд.

– Пойду пройдусь, – говорю я, вставая, и спешу уйти прежде, чем Аоки успеет увязаться за мной.

Праздник внезапно кажется мне утомительным. Чего бы мне хотелось – так это найти какое-нибудь тихое темное местечко и там незамеченной просидеть до конца торжества. Я прохожу по нескольким плавучим галереям и оказываюсь на травянистом берегу реки, как раз напротив павильона, где разговаривают Майна с Королем. Я иду в противоположную сторону и скоро ухожу от шума, вокруг тихо и полутемно. Над головой щебечут птицы, крылья разрезают сумеречный воздух. Их свобода зачаровывает меня и пронзает болью. Если бы я была свободна, я бы просто побежала за ними следом, танцуя в ночной траве, вторя их движениям, как отражение их танца в небесах, дальше и дальше…

Моя фантазия умирает, ударившись о дворцовые стены. Конечно, дальше стен мне не удалось бы за ними убежать.

Я не вижу их, но чувствую их присутствие. Темное объятие камня. Птицы способны перелететь через стену, а я могу только смотреть им вслед, прижимая ладони к холодному черному камню.

Я оглядываюсь, услышав за спиной движение. Да, в некотором отдалении бредет служанка. Должно быть, мне не стоит идти дальше, чтобы не рассердить мадам Химуру. Я поворачиваюсь, чтобы вернуться на праздник, но тут мое внимание привлекает неожиданный звук: в темноте кто-то плачет.

Я вглядываюсь и различаю фигурку женщины, которая сидит на травянистом склоне, закрыв лицо руками. Ее силуэт отражается в реке, окруженный серебряным и золотым мерцанием, и я вижу, что она одета в узорчатое изящное сари, бледно-розовый цвет которого оттеняет ее нежную кожу. Я узнаю ее по сари – совсем недавно кто-то из наших указывал мне на нее как на одну из бывших Бумажных Девушек, ту самую, которую выдали замуж за генерала.

– Извините, – окликаю я ее, подходя ближе. – Мадам Дайя? С вами все в порядке?

Ее сгорбленные плечи напрягаются.

– Уходи! – шипит она, не поднимая головы. Слова ее едва слышны, словно рыдания душат ее.

– Я… я могу вам чем-нибудь помочь? – спрашиваю я, хотя и так понятно, что не могу. Позади стоит все та же служанка, но ближе подходить не осмеливается и явно намекает, что и мне следует оставить госпожу в покое.

Мадам Дайя не уходит.

– Кто ты? – сквозь слезы шепчет она.

– Я Леи. Одна из Бумажных Де…