оснований считать, что это действительно так, и даже наоборот, большинство археологов и историков, спускавшихся в эти темные тоннели, утверждали, что постройки определенно принадлежат к нашей эпохе. Самая достоверная теория гласит, что до того, как в трехсотых годах эти земли присвоили себе Римы, здесь жил другой клан, информация о котором не сохранилась, а скорее даже, была намеренно уничтожена захватчиками, что в те времена редкостью не являлось. Именно на руинах их сооружений семья Рим построила свою крепость, которая быстро обросла городом, и после окончания войны за объединение кланов в пятьсот тридцатом году, это поселение нарекли Мистрейдом, столицей нового государства. Город стал расти и шириться с невероятной скоростью, и катакомбы под ним так же перестраивались, достраивались, расширялись, превращаясь в лабиринт из погруженных во мрак тоннелей, куда вот уже почти два столетия стекают нечистоты и отходы жизнедеятельности жителей поверхности. Неудивительно, что место это обросло десятками и сотнями историй, городских легенд различной степени абсурдности, от таких, в которых говорилось про гигантских грызунов, полчищами блуждающих под городом, до тех, которые рассказывали про целый народ пожирателей плоти, потомков людей, спустившихся сюда на постоянное проживание и за десятилетия превратившихся в пугающих и жутких существ, диких и опасных, которые совсем не прочь полакомиться человечиной. Некоторые из этих историй казались увлекательными и неплохо щекотали нервы, другие забавляли, но ни одна из них не воспринималась всерьез до того момента, пока мне самому не довелось спуститься в эти темные тоннели под улицами столицы. Тут-то и пришли на ум все разом россказни о гигантских крысах, пожирателях плоти, разгневанных призраках древних народов и так далее, и тому подобное.

Первое, что я отчетливо ощутил, оказавшись внизу, была тишина. Не просто тишина – безмолвие. Там, наверху, всегда есть какие-то звуки. Но здесь все погружалось в такую давящую тишину, что трудно становилось ассоциировать эти тоннели с самим Мистрейдом. Не верилось, что всего в нескольких хвостах над моей головой кипит городская жизнь: скрепят колесами кэбы, лошади громко цокают копытами о мостовую, стучат каблуками люди, вышагивая по улицам города, и не смолкают людские голоса, трезвонящие обо всем на свете. Нет, здесь внизу все эти звуки становились нереальными, словно бы моей выдумкой, лишь плодом воображения и не более того. А реальностью же была тишина…

Постояв с минуту в этом безмолвии, я взглянул на Яркого. Прижав уши к голове и припав к моему плечу, зверек казался напуганным. В его фиолетовых глазах застыл немой вопрос: – «Какого черта мы вообще сюда спустились?».

Признаюсь, что и сам начала задавать его себе, когда ощутил этот густой спертый воздух и узрел темноту, ожидающую меня в узком тоннеле, всего в каких-то трех хвостах спереди. Желтоватый свет моей масляной лампы, казалось, упирался в эту непроглядную тьму, словно в стену. Да, оказавшись здесь, я определенно перестал считать данный способ бегства из города лучшим. И все же возвращаться назад намерен не был совершенно.

И так, я двинулся вперед, собравшись с духом. Двинулся уверенно и быстро, намереваясь как можно скорее преодолеть этот неприятный участок моего пути и оставить его за спиной. В конце концов, до Виолента путь предстоял не близкий, едва ли мне удастся воспользоваться поездом, и скорее всего, придется передвигаться дилижансами, скрываясь от служителей закона и ютясь на задворках постоялых дворов, разбросанных по тракту. Так что в скором времени эти тоннели покажутся мне очень коротким и довольно легким участком пути.

Теша себя такими мыслями, я добрался до развилки, сверился с картой и повернул направо. Через пару минут еще одна развилка поставила меня перед выбором. Я свернул влево и, спускаясь по лестнице, начал отчетливо различать тошнотворный запах гниения и испражнений. И как бы это ни были противно, его появление означало, что я приближаюсь к канализационным тоннелям, в которые в итоге и должен буду попасть, чтобы выбраться по ним из города. Значит, старая карта не врала, и это уже радовало.

Запах, однако, скоро стал настолько сильным, что мне пришлось достать платок и прижать его к лицу, зажимая нос. Яркий принялся чихать и фыркать, то и дело тряся головой, словно пытаясь избавиться от отвратительной вони, которая, по мере нашего продвижения по тоннелям, лишь усиливалась.

– Прости, малыш, – сказал я ему. – Плоток у меня только один. Но, честно скажу, он не спасает.

Яркий в ответ только снова чихнул.

Тоннель. Развилка. Тоннель. Развилка…

Я не сразу заметил, что тишины больше нет, и кроме моих собственных шагов, гулко разносящихся по каменный коридорам, присутствует и шум потока воды, его журчание и бульканье. Мне представилась коричнево-зеленая река нечистот, текущая по тоннелю, и ком тошноты подступил к горлу. Немалых усилий мне стоило сдержать его.

Вот впереди показалась мощная деревянная дверь, обитая сталью.

«Дверь?», – удивился я и, остановившись, сверился с картой.

Я шел в правильном направлении, то и дело проверяя себя, и не мог сойти с маршрута. Но никакой двери на моем пути не должно было оказаться. Однако, её наличие легко объяснялось, если подумать. Здесь, именно в том месте, где она располагалась, и был тот самый переход, через который я по плану должен был попасть из старых тоннелей в канализацию. И дверь установили вполне логично для того, чтобы отгородить одно для другого. Причины могли быть самые разные, вплоть до банального стремление не пустить в канализацию беглецов вроде меня. В старом городе располагалось множество подобных спусков, и немало могло быть тех, кто хотел ими воспользоваться в целях той же пресловутой контрабанды, например. В канализацию же попасть снаружи было еще легче, и дверь так же могла защищать неразумных и любопытных подростков от того, чтобы заблудиться в лабиринте старинных тоннелей, которые вполне могли стать могилой, если под рукой нет карты. Власти города лишь приняли разумные меры. Но, так или иначе, по каким бы причинам это дверь не находилась здесь, для меня ее наличие было совсем некстати.

Я приблизился и осторожно толкнул ее, подтверждая то, что и так уже понял – дверь заперта. Я толкнул еще несколько раз уже сильнее, но тяжелая преграда даже не покачнулся.

– Приехали, – проговорил я вслух.

Опустившись к замочной скважине, я внимательно осмотрел замок. Отец учил меня вскрывать такие, но сейчас, не имея под рукой никаких подходящих инструментов,