— Понял, — грустно сказал Орех, выполняя приказ. — Только ведь напрасно вы это. Вам отсюда все равно не выбраться. Там братвы, как грязи, а вас только двое. Вас пристрелят и все дела.

— Это мы еще посмотрим, — ответила Вера и ударила рукояткой пистолета Ореху в затылок. Бандит словно куль, повалился на пол. — Теперь отступать некуда.

— Позади Москва, — согласилась Марина.

Они вдвоем оттащили Ореха в темный угол и уложили там за кадкой с пальмой, после чего побежали к кухне, откуда через подвальный коридор можно было пройти прямо в гараж. Дело было меньше минуты. Больше им никто не попался. Все шло, как по маслу. В кухне и подвальном коридоре было темно, хоть глаза выколи, пришлось пробираться на ощупь. Приборов ночного видения в этот раз у них не было. Девчата посовещались минуту, затем, первой проскользнула по коридору Вера, Марина осталась на месте. Она притаилась у стены, буквально вжалась в нее, и внимательно наблюдала, как продвигается подруга. Затем, когда Вера добралась до двери ведущей в гараж, она дала сигнал Марине, щелкнула пальцем, и та присоединилась к ней. Так же, по одиночке они пробрались в гараж. Здесь горели несколько тусклых лампочек, но людей не было, что было более, чем кстати. Они разбежались в разные стороны и быстро осмотрели гаражное помещение. Заглянули в каждый автомобиль и под ним, чтобы не было неожиданного появления.

Однако ни Вера, ни Марина не заметили, как в ту самую дверь, через которую они сюда проникли, проскользнула мужская фигура и тут же метнулась в темноту…

Петра Ручкина одолевали самые разные мысли. Первая из них была конечно же о Вере. Он уже не сомневался, что влюблен в нее окончательно и бесповоротно. Ничего подобного ни к одной женщине он ни разу в жизни не ощущал. Конечно же Вера та единственная и неповторимая, что дана ему судьбой. Вот она настоящая любовь! Пришла, когда он ее уже совсем не ждал. И к сожалению, конечно же в самый неподходящий момент.

Два противоречивых чувства раздирали Багажника. Он полюбил Веру, искренне и сильно, но в то же время он не знал, каким образом он сможет решить этот вопрос с калининской братвой. Вряд ли им понравится, если он уйдет под начало Лаврентия. Да и лаврентиевские молодчики неизвестно как отнесутся к человеку, который вот уже несколько лет был для них основным конкурентом. Впрочем со всеми ними и со своими и с чужими он справится, если захочет. Главную трудность представлял Лаврентий. Его реакция непредсказуема. За последние дни Багажник успел столько раз его кинуть, что Лавр явно зол на него. Вот когда он сильно пожалел, что слишком грубо разговаривал с Лаврентием по телефону. А вдруг он теперь вообще не захочет с ним разговаривать? Пристрелит его и все. Потом уж ему ничего не скажешь.

Он решил позвонить Лаврентию, пока тот не напал на его усадьбу. Когда начнется стрельба, слова станут бесполезны. Багажник достал мобильник Тихого, по которому вот уже несколько раз связывался с Лаврентием. Нажал кнопку вызова. Подождал полминуты, потом нажал еще раз. Ответа не последовало.

— Жаль, — пробормотал Багажник. — Значит переговоры невозможны. Обидно.

Он прошелся по территории и проверил боевую готовность. Братки были на стреме. Орех с гордостью доложил, что пацаны готовы встретится даже с дивизией.

— Отлично, — Багажник похлопал Ореха по плечу. — Отлично.

После чего тихо вздохнул. Настроение у него было совсем не отличным. А что если в бою погибнет не он, а Лаврентий? Эта мысль пришла ему неожиданно. Ручкин даже ахнул:

— Это ведь я стану убийцей Вериного отца! Господи! Да разве она после этого сможет остаться со мной?

Он нервно заходил перед воротами своего дома. Бандиты, охранявшие КПП бросали на него удивленные взгляды, затем многозначительно переглянулись между собой. Когда он отошел от ворот и скрылся за домом, один сказал другому:

— Мается наш пахан. И хочется ему лаврентиевскую дочку трахнуть, а все никак не решится. Папашу опасается. А вдруг осерчает.

— Это точно.

— А я бы на его месте не раздумывал, — задумчиво покачал головой охранник. — Трахнул бы обоих, а там будь что будет.

— Это точно.

— Девки то справные. Здесь еще таких ни разу не было. Шлюхи были. А таких приличных нет. Тебе какая больше нравится? Мне блондинка.

— Это точно.

— Да что заладил, как попугай? Точно! Точно! Сказал бы что другое!

— Это точно.

— Тьфу!

Багажник ничего из того, о чем судачат его люди, не слыхал. Как только он подходил к постам или засадам, все разговоры тут же прекращались, и ребятишки встречали его суровыми, готовыми к бою лицами.

— Тики Так, братаны — без энтузиазма нахваливал он их. — Вижу, что в трудный час не подведете. Будем держаться, как в Брестской крепости. Наделаем жмуриков.

— Сам знаешь, папа! — самодовольно отвечали будущие защитники крепости и громко щелкали затворами.

После полуночи стало труднее. Никто вроде бы не нападал, за забором на дороге была ничем не нарушаемая тишина. Не рассекали ночную тьму фары автомобилей. А в час ночи у защитников «Брестской крепости» вдруг появился враг. Настоящий враг. Сон. Он накинулся на всех, кто здесь собрался обороняться от врагов и стал неуклончиво зазывать на свою сторону. Бороться с ним было невероятно сложно. Ведь накануне тоже была бессонная ночь, а днем спали совсем мало. Багажник вдруг обнаружил, что и сам начал зевать, рискуя свернуть себе челюсть. Достал из кармана сигару и закурил. Крепкий гаванский табак привел его в чувство.

— Слышь, — велел он Ореху, — раздай братанам сигары. Хорошо сон прогоняет.

— А где я их возьму?

— Сбегай ко мне. Достань из секретера.

— Ладно, — протянул Орех. — Только я бы лучше горючего тяпнул. Что толку табаком дымить?

— С горючего ты раньше свалишься, — проворчал Багажник.

Орех ушел, через десять минут вернулся с пластиковым пакетом, в который высыпал прямо из дорогих красного дерева и инкрустированных золотом коробок сигары шефа.

— Пришел? — спросил Багажник.

— Куда я денусь? — хмыкнул Орех.

— А как эти? — Петр мечтательно и чуть ли не с нежностью кивнул на окно спальни, в которой остались Вера и Марина. — Спят?

— Куда они денутся?

— Звонари на месте?

— Куда они денутся?

— Тьфу! — не выдержал Багажник. — У тебя на все один ответ.

— Так как? — Орех тряхнул пакетом, в котором зашелестели, как опавшие октябрьские листья, сигары. — Раздавать махру?

Багажник на миг задумался. Сигары были недешевые. Каждая тянула на двадцать баксов. Раздавать их браткам, было верхом щедрости с его стороны. И все же он плюнул и махнул рукой:

— Раздавай!