– Так ты при оружии?

Иващенко сделал вид, что очень удивился вопросу.

– А как иначе. В наше время жить без оружия сложно. А еще сложнее, слышал я, выжить. Приходится носить. Хотя я стараюсь не применять. Если уж совсем невмоготу станет, можно и пострелять. А так лучше руками обойтись.

– Оружие требуется сдать.

– Не ты мне его выдавал. Попробуй отобрать.

– Попробую.

– Мягкая рекомендация… Сначала разрешение у полковника спроси. Он тебе попутно и место в госпитале забронирует. Я сегодня добрый. Я сегодня не убиваю, а только уродую.

Анатольев ничего не сказал, покраснел, резко развернулся и вышел из палатки.

– Еще и бинокль мне верни, – уже не видя Анатолия, сказал ему вслед Иващенко. – Может, и придется когда-то продать…

Трое разведчиков, выделенные для сопровождения Величко, пришли быстро. Видимо, взвод разведки квартировался где-то неподалеку. Остановились у двери, ожидая распоряжений своих командиров.

Комбат Надкалиберный предупредил:

– Там место, мягко говоря, неприятное. С этой высотой ни наши, ни укры всерьез связываться не желают. Она четыре раза из рук в руки уже переходила. И каждый раз с потерями. Оборонять ее неудобно. По склонам ползет куча трещин-оврагов, по которым противник может близко подобраться. Они как раз так нашу позицию сбивали, потом мы их. Потом… В итоге ни мы туда не полезли, ни они. Своего рода молчаливая договоренность. Поэтому прикрытие снайперу необходимо. Высота сама по себе хорошая. Мы сначала даже думали там минометный дивизион поставить. Потом поняли, что это опасно. Потому укры тоже на нее не претендуют.

– А что, укрепить нельзя было? – спросил Редька, поставив перед комбатом и начальником разведки кружки с чаем.

– Под обстрелом вести инженерные работы невозможно. Так уж получилось, когда линия фронта менялась, что сразу так встали. Здесь мы, а там противник. Вроде бы высотка между нами, сначала подрались за нее, потом решили, что потери слишком велики, и никто ее занимать не захотел. Слишком хреновое место. Если бы мы заранее знали, что нам прикажут отступить и выровнять линию, мы бы, конечно, могли высотку укрепить, когда она еще в наших тылах была, и создать мощные оборонительные сооружения. Хотя бы заминировать подходы могли бы, да не успели. Приказ получили неожиданно. Соседей с двух сторон потеснили, и нам, чтобы котла избежать, пришлось отойти.

– Понятная ситуация, – согласился Лесничий. – Кравченко, выдели на каждого бойца сопровождения по «девяносто четвертому»[46] с комплектом гранат. Это поможет в случае чего. Величко, если полезут на вас, постарайся хотя бы пару «языков» захватить. Конкретно из этого района базирования. Нам могут весьма сгодиться.

– Понял, командир. Транспортом, конкретно, можно воспользоваться?

– Кравченко, – Лесничий протянул ключи от микроавтобуса, – подвези их и сразу возвращайся. Работа будет. Суматоха к твоему возвращению связь наладит. Поторопись. Суматоха тоже поторопится.

Суматоха и так торопился. Для него главное было – подключить электричество, что он уже и сделал. Эта работа была предназначена для всей группы. А потом следовало свои персональные обязанности выполнить: выставить систему спутникового Интернета. Для этого пришлось использовать обыкновенные «кошки»[47], забраться с их помощью на дерево, лишенное по времени года листвы, приладить на ствол спутниковую «тарелку» и с помощью прибора идеально направить антенну на спутник. Сначала Суматоха намеревался взобраться на верхнюю плоскость самой высокой точки оставшейся стены, но ему вовремя подсказали, что «тарелка» будет прекрасной целью и привлечет к себе внимание не только снайперов противника, но и минометчиков, и артиллеристов, и даже летчиков укров. А дерево, пусть и без листвы, все же осуществляет какую-то маскировку. И при этом не перекрывает линию прямой видимости спутника, как перекрывало бы дерево с листвой.

Суматоха торопился, следовало поторопиться и Величко.

– Если снайпер укропов на вышке появится, я позвоню, – пообещал командир взвода разведки. – Оттуда до вас он из СВД все равно не достанет. Он только по нашим передовым постам бьет. Вы в безопасности. Создайте ему опасность. У наших снайперов ночных прицелов нет. Он это знает и только в темноте «на работу» выходит.

– Обеспечим, – пообещал Величко, и направился к выходу.

Разведчики-ополченцы пошли за ним, рассматривая новые гранатометы. У них на вооружении таких не было. Как с новым оружием обращаться, Величко обещал показать в машине…

* * *

Дверца микроавтобуса закрылась беззвучно. Немецкие машины, в отличие от российских, любят, когда их двери закрываются без грохота. Кравченко на удачу поднял руку, прощаясь, развернулся и сразу двинулся в сторону дороги, по которой приехал. Как водитель Кравченко всегда был предельно аккуратным, старался объехать любую неровность почвы и никогда не «гнал лошадей», если в этом не было необходимости. То есть как водитель, был полной противоположностью Величко, который ездил так же, как говорил, а говорил, как жил, – со смешком в самых трудных обстоятельствах.

Снайпер с тремя сопровождающими остались перед самым крутым подъемом, с которым микроавтобус мог бы и не справиться. Величко вытащил бинокль с тепловизором и внимательно осмотрел свой предстоящий путь до вершины холма, по-военному называемого «высотой», и саму вершину. Если бы кто-то прятался там или в многочисленных кривых оврагах и овражках, как ручьи сбегающих сверху, он непременно засветился бы теплом своего тела в чувствительном приборе. Но путь оказался свободным. Даже кусты, которые густо прикрывали края оврагов, не могли бы скрыть человека от тепловизора. И не было даже необходимости включать прицел снайперской винтовки. Прицел обладал более чуткой матрицей. Но пока хватало чувствительности матрицы бинокля.

– Поскакали! – дал команду Величко.

В сопровождение ему были выделены два человека уже в возрасте и один молодой. Автоматы батальонные разведчики держали на коротком ремне на груди, а в руках, чтобы привыкали к новому оружию, несли только что полученные гранатометы ГМ-94. Величко гранаты разделил по своему усмотрению. Поскольку их было три вида, каждый из бойцов ополчения получил по одному виду гранат и предупреждение со стороны снайпера:

– Я скажу, когда и кому стрелять. Самодеятельность положить в самый глубокий карман и забыть про нее.

Гранатомет со сложенным прикладом было удобно переносить, потому что приклад в сложенном состоянии становился обыкновенной ручкой. Так и поднимались. Впереди Величко, за ним один за другим батальонные разведчики. Но пока применять гранатометы не пришлось, поскольку добрались до вершины, никого не встретив. Ополченцы, возможно, были этим слегка расстроены, но Величко только радовался. Отсутствие противников позволяло ему вести стрельбу без помех и выполнять то задание, ради которого его послали. Как раз к моменту, когда группа поднялась на высоту, начались ранние зимние сумерки. Их наступлению способствовали и низкие тучи, нависшие над окрестностями. Тучи обещали снег и общее потепление. Все понимали, что тучи создают парниковый эффект. Но снегом эти тучи все никак не могли разродиться. И это вызывало непонимание. По времени года давно пора бы серьезному снегу ложиться, а его все не было.