Анастасия некоторое время молчала, обдумывая только что услышанное. Ей вспомнились мили и мили пустынных земель, что лежат между ранчо Хокинса и тем местом, где находится форт Мохаве. Наконец она посмотрела на Хока глазами, полными безнадежного отчаяния:

– Но ведь не может быть, чтобы мы совсем ничего не могли сделать, Хок! Нельзя позволить Латимеру и дальше творить беззаконие. Он должен ответить по всей строгости закона за злодеяния, которые причинил твоей семье и вполне может причинить теперь моей.

Хок удовлетворенно кивнул.

– Я думаю, нужно предупредить твоих родителей, – сказал он. – Это самое малое, что мы можем сделать. Потом надо довести стадо до места. Латимер постарается нам помешать, так что нужно быть готовым ко всему. И мы отомстим, Анастасия, не стоит этого бояться. Я так долго ждал и научился стольким вещам, что не отомстить за все содеянное Латимером будет непростительно.

Анастасия кивнула, поняв наконец все. Ранчо ее родителей нужно спасти, а северную Аризону превратить в такое место, где человеку не придется каждую секунду опасаться за свою жизнь. Она поможет Хоку в этом. Родители, можно не сомневаться, к ним присоединятся. На этот раз Ти Эл Латимеру его преступления с рук не сойдут.

– Давай вернемся на ранчо, – решительно сказала Анастасия. – Я хочу предупредить маму и папу.

Хок кивнул, поднялся на ноги и увидел, что солнце уже начало опускаться за горизонт. Близился вечер. Действительно, пора было поспешить назад. Посмотрев на Анастасию, он залюбовался игрой малиновых лучей заката на ее золотистых волосах и невольно потянулся губами к ее лицу, чтобы запечатлеть еще один поцелуй, но Анастасия уже поднималась, опершись левой рукой о землю.

Внезапно Хок услышал звук трещотки и увидел гремучую змею. Пока они увлеченно обсуждали преступления Латимера, она подползла к ним совсем близко. Резкое движение Анастасии разозлило змею, она поднялась на хвост, готовая в любой момент броситься в атаку, несущую смерть.

– Стейси, – напряженным, но ровным голосом сказал Хок, – не двигайся. Тихо...

– Что? – обернулась она к нему и подняла левую руку.

Большего и не требовалось. Змея метнулась вперед и вонзила свои ядовитые зубы в руку Анастасии, с легкостью прокусив насквозь тонкую кожаную перчатку. Выражение изумления и боли на лице Анастасии сменилось неподдельным ужасом, когда она повернула голову, чтобы посмотреть, что случилось с ее рукой: С диким воплем она отдернула руку и попыталась вскочить на ноги, но Хок, выхватив из-за голенища нож, уже был около нее.

Он схватил змею за шею, одним яростным взмахом отсек ей голову, отшвырнул далеко в сторону и, наступив сапогом на все еще извивающееся тело, обрубил с хвоста костяные трещотки. Быстро обтерев окровавленный нож о штанину, Хок подобрал змеиную трещотку с земли и сунул себе в карман, только после этого повернувшись к Анастасии, которая застыла на месте и смотрела на него громадными, полными слез глазами.

– Хок, я теперь умру, да? – выговорила она прерывающимся осипшим голосом.

– Не умрешь! – буркнул он в ответ и сорвал перчатку с ее укушенной руки. Увидев глубокие, уже начинающие опухать темные ранки на месте укуса, Хок сквозь зубы выругался.

– Я же знаю, что умру, Хок. Ведь никто никогда...

– Прекрати! У нас мало времени, – оборвал он ее причитания, торопливо развязывая свой шейный платок. Наконец он сорвал его с шеи. – Сядь. Я сейчас перетяну тебе запястье.

– Хок... – только и сумела выговорить Анастасия немеющими губами.

Тот бесцеремонно толкнул ее на землю и, сделав из своего шейного платка подобие жгута, мигом туго-натуго перетянул ей запястье. Ни секунды не мешкая, он вытащил из-за голенища нож, торопливо чиркая, зажег подряд несколько спичек и обжег лезвие на их пламени. После этого посмотрел на Анастасию, которая апатично следила за его действиями.

– Прости, но сейчас я вынужден сделать тебе больно. Ляг и постарайся расслабиться.

– Хок, давай лучше эти последние минуты побудем вместе. Обними меня. Я не хочу...

– Черт возьми, ты пока еще не умерла! – оборвал он и, опрокинув ее на спину, крепко схватил за все сильнее болевшее запястье, сел рядом с ней, зажал ее руку коленями и быстро сделал два глубоких надреза поперек каждого укуса. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Хок наклонился и начал, часто сплевывая, отсасывать яд из ранок.

– Хок, Господи, что ты делаешь?! Ты же отравишься!

Не обращая на ее слова никакого внимания, он продолжал отсасывать и сплевывать яд, зная, что любой ценой должен не дать ему разойтись по всему телу.

– Хок, со мной что-то неладное делается... ни рукой, ни ногой пошевелить не могу... Я...

– Лежи спокойно, Анастасия! И не вздумай двигаться! Я стараюсь высосать весь яд. Чем меньше ты будешь двигаться, тем меньше яда кровь разнесет по телу, понимаешь?

– Хорошо, Хок, – еле слышно ответила Анастасия, из последних сил терпя дикую боль в руке.

Солнце уже тронуло нижним краем горизонт, а Хок все продолжал возиться с ядом. Наконец, когда последние отблески заката окрасили небо в багряный цвет, он решил, что сделал все, что мог. Он встал, огляделся, перевел взгляд на Анастасию:

– Я тебя сейчас подниму. Расслабься.

– Обними меня крепче, Хок. Я не хочу, я не могу тебя покинуть!

– Стейси, с чего это ты решила, что покинешь меня? Я отвезу тебя в Хано – это пуэбло моего народа тева. Они помогут спасти тебя.

Когда он бережно поднял Анастасию на руки, лицо ее озарилось слабой улыбкой.

– Наверное, мы не успеем, Хок. Мне так плохо...

– Оставь эти разговоры! Слышать ничего не желаю! – отрывисто сказал Хок и чуть ли не бегом устремился к мирно пасшимся неподалеку мустангам.

Он почувствовал, как Анастасия безвольно привалилась к его груди. Тело ее заметно потяжелело, дыхание стало частым и прерывистым. Хок понял, что теперь дорога каждая секунда. Он схватил своего мустанга под уздцы, подвел его ко второй лошади, в седло которой и усадил бедняжку. Потом взобрался позади нее и тронул коня. В пути придется довольно часто менять мустангов, чтобы не сбавлять скорость и не загнать лошадей. Еще ему придется довольно часто на время ослаблять жгут на запястье Анастасии, иначе у нее может начаться гангрена. Правда, на это он решится, лишь когда увидит стены Хано. Там не могут не помочь.

Они ехали по высохшему руслу реки. Голова Хока была занята единственной мыслью – спасти Анастасию. Ни за что на свете он не даст ей умереть, особенно теперь, после обретенного счастья, которое можно потерять навсегда из-за его в конечном счете непростительной безалаберности. Если Стейси погибнет, эта смерть будет целиком на его совести. Он настолько увлекся воспоминаниями о Ти Эл Латимере, что напрочь забыл, в каких местах они оказались. Непростительная глупость с его стороны. Сто ничтожных Латимеров не стоили и мизинца его возлюбленной. Нет, она не умрет. Он довезет ее до Хано.