— Оскорбление представителя правоохранительных органов, находящегося при исполнении должностных обязанностей, карается по закону, — равнодушно проинформировал ее Максим.

— Это не оскорбление, а оценочное суждение! И ты сейчас не представитель правоохранительных органов при исполнении, а наркоторговец и бандит, покушающийся на нашу жизнь!

— Хорошо говоришь, — похвалил Максим. — Красиво, складно, без запинок… и очень много. Это я имею в виду, что ты слишком болтлива. А ты, — он неожиданно обратился к Денису, — что молчишь? Неужели нечего сказать?

Денис облизнул пересохшие губы и сильнее сжал мою ладонь.

— Девчонок отпусти. Они ведь ничего не знают…

— Угу. То есть мы здесь имеем благородного рыцаря, одну штуку. Меня убей, но девушек не трогай. А ведь это из-за тебя все. Если бы ты сразу сказал мне, что знаешь пароль от почты, я бы сам ее проверил и все остались бы живы-здоровы. Или хотя бы промолчал и ничего им не сказал. А теперь… извините, ребята, но теперь сценарий будет другой. Когда я ушел, чтобы проверить полученные от тебя, Леся, сведения, сюда явился убийца Андрея Селезнева и, угрожая пистолетом, потребовал выдать ему… например, флешку с информацией…

— Какую флешку? Какой убийца? Ты о чем вообще? — Я сорвалась на крик. — Нет у меня никакой флешки!

— Ну надо же было убийце что-то потребовать, если уж он к тебе явился. А какой убийца… думаю, описание Лесиного дяди из Новосибирска вполне подойдет, пусть Ярцев ищет. Так, значит, на чем мы остановились? А, убийца угрожал вам пистолетом, но Полина сумела позвонить мне, и я, разумеется, бросился на помощь. Увы, я опоздал, убийца успел сделать свое черное дело… Осталось только определиться с количеством жертв — погибли все трое или… Полина, ты выйдешь за меня замуж?

— Что? — Я не поверила своим ушам. — Ты с ума сошел?

— Соглашайся! — Денис явно соображал быстрее меня. — Это единственный шанс для тебя.

— Ты с ума сошел? — Я дико взглянула него.

— Нет никаких шансов, — нервно возразила Леська. — Он все равно ее прикончит, просто не сразу.

— Вот только не надо из меня маньяка-душегуба делать, — обиделся Максим. — Можно подумать, мне доставляет удовольствие людей убивать…

— В мыслях ничего такого не было! — съязвила Леська. — Ясно, что ты испытываешь невыносимые моральные страдания.

— При чем здесь моральные страдания? Разумеется, я ничего такого не испытываю, но и удовольствия это мне не доставляет. Я просто делаю то, что необходимо, для собственной безопасности. Доверять вам я не могу, значит, единственный способ — это заставить вас замолчать. Так что, Полина, ты выходишь за меня?

— Но… зачем?

— Слушай, я понимаю, ситуация не совсем рядовая, но ты все-таки постарайся не тормозить так. Ты удивительная девушка, я в тебя влюбился, у нас будет семья, дети… совершенно естественный процесс.

Дети? От Максима? Меня замутило. А он продолжал спокойно:

— Конечно, в любом другом случае я бы дал тебе время подумать, да и сам не торопился бы, но сейчас ситуация требует быстрых решений. Потому что, если ты согласна… извини, Полиночка, но мне нужна какая-то страховка. Я должен быть уверен, что ты никогда не пойдешь в полицию доносить на меня. И такой страховкой может быть только одно — твое сейчас добровольное участие.

А вот теперь я не могла издать ни звука, только шевелила губами. Добровольное участие — в чем? Что он имеет в виду?

— Да-да, тебе сейчас придется взять у меня пистолет и убить Дениса и Лесю. Пистолет с твоими отпечатками пальцев я сохраню, так что, если когда-нибудь ты соберешься на меня донести, следующим пунктом программы будет твой арест по обвинению в убийстве.

Голос наконец вернулся.

— Ты с ума сошел!

— Послушай, Полиночка, для дипломированного филолога у тебя поразительно скудный словарный запас. Училась бы у подруги… тебе ведь есть что сказать, правда, Леся? — Максим улыбнулся и подмигнул ей. — Ну-ка, выдай!

— Мать твою ети, раз по девяти, — послушно отозвалась Леська. И с энтузиазмом продолжила: — Бабку в спину, деда в плешь, а тебя…

Это было начало малого Петровского загиба. Его Леська тарабанила без запинки. Большой она тоже пыталась выучить, но не смогла — сбивалась после десятого пассажа.

Леська на секунду остановилась, чтобы вдохнуть поглубже, и сердито зыркнула на меня. В этот момент я почувствовала, что Денис выпустил мою ладонь и тихонько подталкивает меня вперед. Они что, действительно, хотят, чтобы я согласилась на это дикое предложение? Чтобы я своими руками поубивала ребят и вышла замуж за этого психа? Еще и детей ему?! Ясно же, Максиму верить — это себя не уважать… Ведь как все гладко можно сложить: я убью Дениса с Леськой, а Максим, вместо свадебного колечка, мне пулю в лоб! И готова история про героя-полицейского, с риском для жизни обезвредившего особо опасную, вооруженную преступницу… Нет уж, пусть Максим стреляет сам, всех и сразу!

— …через тульский самовар в тринадцатую становую… — Леська уже орала, причем, похоже, обращалась конкретно ко мне. И Денис продолжает подпихивать… Они что, правда хотят, чтобы я взяла пистолет? Взяла пистолет… Черт! Что я, вообще соображать перестала? Если пистолет будет у меня в руках, еще неизвестно, кто в кого тут будет стрелять… по крайней мере, попробовать стоит. Потяну время, а там, глядишь, хваленая Леськина охрана — где их черти носят! — явится. Нет, я вовсе не рассчитываю, даже получив в руки пистолет, справиться с опытным профессионалом, но изобразить бестолковую курицу, до смерти перепуганную, с дрожащими руками, — это запросто. Тем более что руки действительно трясутся.

— Да! — Я взвизгнула так, что все вздрогнули, а Леська поперхнулась и замолчала. Я неловко поднялась на ноги, сделала шаг вперед и повторила уже нормальным голосом: — Да. В смысле, я согласна, Максим. Давай пистолет. — И протянула руку.

Максим расхохотался:

— Полиночка, из тебя получится идеальная жена! Ты не представляешь, как мне надоели все эти особо продуманные барышни, вроде твоей подружки, которые пытались меня захомутать. А у тебя все на лице написано, ты же ни врать, ни притворяться просто не умеешь!

— Почему это не умею? — искренне обиделась я. — Прекрасно я умею притворяться. И врать тоже. Просто мне редко приходится это делать.

— А чем тебе такие, как я, не угодили? — не менее искренне возмутилась Леська. — Подумаешь, Максим Прекрасный! Да сто лет ты кому приболел! Да я с таким, как ты, даже по приговору народного суда, на одном гектаре…

— Не ори, — поморщился Максим. — И грубить тоже не надо.

— Буду орать! — Она стукнула левой ладонью по запястью правой и зло рявкнула: — Он нас сейчас убивать будет, а я молчать должна!

— Хорошо, ори, — неожиданно мирно согласился Максим. — Мы ж не изуверы какие. Можешь меня опять начать материть, если тебе так легче.