Сказанное выше не означает, что мы считаем такую трактовку понимания единственно верной, исключая тем самым любые другие варианты. Естественно, существуют и иные подходы. Но наличие других подходов не тождественно их равнозначности, поскольку важно отдавать себе отчет в том, по какому сценарию развиваются события в большинстве случаев. В этом свете описанный механизм является приоритетным. Хотя понимание и может проявляться иначе, например, в виде внезапного прозрения, схватывания сути проблемы, «сводить к «озарениям», «инсайтам» или «прозрениям» всякое понимание – это все равно, что сводить работу художника над картиной к нескольким завершающим мазкам, придающим ей особое звучание и цельность» [12;242].

Для нас описанный выше подход важен по следующим причинам. Дело в том, что если во многих случаях понимание работает как подводка под образец, то чем больше в нашем сознании образцов, тем сильнее способности к пониманию. А познавательная активность есть один из хороших способов приумножить количество образцов, а следовательно, сделать свое понимание более многогранным, полным и богатым, открыть себе возможность понимать большее – поскольку для большего количества жизненных ситуаций оказывается возможным найти схему.

Не будем перечислять всех возможных преимуществ глубокого понимания, поскольку полагаем, что они не нуждаются в дополнительных доказательствах. К тому же, их множество. Причем среди них есть и не относящиеся непосредственно к высокой познавательной деятельности, а имеющие житейскую отдачу. Например – способность спокойно воспринимать и не осуждать людей. Вот всего лишь одна иллюстрация.

В психологии существует направление, гордо именующее себя «наукой соционикой». Основная идея состоит в допущении наличия неких структур, формирующих поведение индивида по всем основным векторам его деятельностной активности. Данные структуры называются психотипами и являются более фундаментальными, чем характер человека. Всего психотипов 16, они объединяются в соционические квадры, а люди, относящиеся к двум соответствующим друг другу психотипам, составляют дуальные пары. Перечисленное выше довольно подробно объясняется и сопровождается аргументацией, претендующей на теоретический уровень.

Честно говоря, на мой взгляд, ценность этой аргументации сомнительна, а убедительность невелика, но для нас важно другое. Книги по соционике содержат весьма подробное описание психотипов, по видимому, основанное на наблюдениях за реальными людьми. И эти описания сделаны весьма качественно. Читая их, отмечаешь, что вот этот человек в какой-то своей части соответствует одному психотипу, а вон тот – другому. Обычно в человеке проявляют себя примерно три психотипа (эти наблюдения расходятся с выводами соционики). По своей структуре психотипы представляют собой модели поведения личности и ее потенциальные возможности: «логика соотношений», «волевая сенсорика», «интуиция времени», «деловая логика» и другие. Например, один человек будет чрезвычайно пунктуален и нетерпим к любой непунктуальности, относясь к потере времени по чьей-либо вине так же, как к обсчету или обману в магазине. Другой, напротив, неспособен быть точным и соблюдать графики, поскольку у него слабая интуиция времени. Это особенности их психологического устройства, которые в принципе поддаются изменению при соответствующей работе над собой и влиянии внешней среды, но все же накладывают свой отпечаток.

Знание соционических моделей, вне зависимости, кстати, от адекватности самой соционики, весьма полезно, потому что позволяет не осуждать людей. Ибо если вы понимаете, какому психотипу соответствует тот или иной человек, то вам не только ясны возможные направления его действий (и, кстати, их способы), но и понятны ограничения, что от этого человека требовать можно, а что – бессмысленно. Вам также ясно, что в ряде случаев глупо на него обижаться – это все равно, что обижаться на кошку, которая съела дома очередного попугая. Природа у нее такая.

Соционические психотипы – случай частный, но идея, которую мы проиллюстрировали с их помощью, верна и для других ситуаций. Результаты познавательной деятельности формируют наше мировоззрение и создают модели, определяющие видение как самого себя, так и других людей, и мира в целом. Все это вместе взятое – один из эффективнейших ключей к выбору наиболее плодотворной стратегии жизни, выработке собственных адекватных (правильных) реакций, самосозиданию и самосовершенствованию.

Сказанное выше относится к внутреннему миру личности, совершенство которого представляется нам весьма важным. Но параллельно с этим, важно также, чтобы внутренние устремления человека корреллировали с тенденциями внешнего мира. Если то, что человек делает, не только правильно с локальной точки зрения, но и находится в гармонии с генеральными тенденциями развития общества в настоящий момент времени, то он движется вперед в ритме (а то и на гребне) прогрессивной волны, что всегда легче и эффективнее, нежели идти, преодолевая ее сопротивление. В этом свете актуален вопрос о современных тенденциях.

Воздерживаясь от глубокого погружения в социологию и экономику, отметим справедливые на наш взгляд выводы экономиста Е.В. Гильбо, изложенные им в книге «Россия в постиндустриальном контексте». Суть состоит в следующем.

В процессе развития цивилизации происходит смена укладов, связанная с развитием техники и изменением социального устройства. В начале, приблизительно до XVII века, было аграрное общество, основанное на сельском хозяйстве и добыче полезных ископаемых. Это так называемый первичный сектор экономики. Затем приобрел значение вторичный сектор – когда появилась перерабатывающая промышленность. Интересно, что, по свидетельству Е.В. Гильбо, «осознание этого далось человечеству с большим трудом. Еще в середине XVII века наиболее влиятельная экономическая школа – физиократы – утверждала, что добавленная стоимость создается лишь в первичном секторе, а вторичный сектор осуществляет только перераспределение богатств и по сути паразитирует на первом» [27;10].

В ХХ веке получил свое развитие третичный сектор экономики – производство услуг, технологий, программ и прочих нематериальных благ, а в последнее десятилетие прошлого века на первые роли вышел четвертичный сектор, к которому относят производство фундаментальных результатов и формирование уровня квалификации работников. Предполагается, что в дальнейшем возможен и пятеричный сектор, «связанный с формированием мотиваций».

Первая тенденция, которая логически вытекает из изложенного, состоит в том, что в плане социальной эффективности в данный момент времени (в данную эпоху), на коне оказывается тот, кто контролирует актуальный в данный момент сектор экономики. Так, в древние времена наибольшим весом обладали землевладельцы, получавшие большие доходы за счет продажи народу права пользования своей землей. В индустриальную эпоху на первое место вышли «владельцы заводов, газет, пароходов». Для постиндустриального (информационного) общества характерно влияние тех, кто владеет информацией и знанием и распределяет их. Примечание автора: когда я читал Е.В. Гильбо в 2000 году, я не до конца понимал, за счет чего растет влияние тех, кто владеет информацией и распределяет ее – не было наглядных примеров. И лишь почти через 20 лет увидел вполне яркие подтверждения. Скажем, Яндекс-такси. Компания не владеет таксомоторами, не нанимает на работу персонал (работают ИП), не осуществляет перевозки, и в широком плане у нее вообще ничего нет. Однако именно Яндекс диктует условия и цены тем, кто реально оказывает услуги. Потому что он владеет информацией и распределяет ее. И именно у него – реальная власть. И сколько бы ни бастовали таксисты против политики Яндекса, многого они не добьются – информационная власть не у них.