Действительно, в ту же ночь раздался страшный подземный гул, земля раскрылась, и из нее полилась вода, которая вскоре затопила обширную равнину. Множество стад и людей погибло, в том числе и проболтавшийся старик. Наконец бог сжалился над грешниками. По его велению, явилась чудовищная птица, взяла в свои лапы огромную скалу в горах Нань-шань и бросила ее на то отверстие, откуда изливалась вода. Прибыль последней была остановлена, но затопленная равнина осталась озером; спасительная же скала явилась на нем островом, который существует и доныне».

Проводя время у берегов Кукунора, Превальский подробно исследует и описывает обычаи тангутов — их быт, нравы, основные занятия — и отмечает, что подобно тому как монголы немыслимы без своих коней и верблюдов, так и тангуты — без своих яков, основного домашнего животного в этих суровых местах, источника шерсти, молока, мяса и единственного средства перевозки грузов по горным тропам. Описывает он и животный мир кукунорских степей, в том числе диких ослов-куланов. Там же Пржевальский в первый раз слышит о том животном, которое сделает его имя нарицательным — охотники-монголы уверяют его в том, что на здешних просторах водятся не только куланы и верблюды, но и дикие лошади и подробно описывают их.

Глава четвертая. В погоне за миражом

Несбывшаяся мечта о Лхасе. — Ставка Дзун-дзасака. — Охота на яка. — Зима в Тибете. — В верховьях Голубой реки. — Возвращение на равнины Цайдама. — Весна на Кукуноре. — Обратно через Алашань. — Раскаленная пустыня. — Смерть пса. — Окончание экспедиции.

Загадочная Лхаса, твердыня Тибета, продолжала манить Пржевальского своей близостью. Но увы — после замены усталых верблюдов на свежих у него оставалось меньше 100 лан[58] денег, а это делало путешествие в Лхасу совершенно невозможным, хотя подворачивалась редкая удача.

Дело в том, что через несколько дней по прибытии на Кукунор, к Пржевальскому приехал тибетский посланник, который был отправлен в 1862 году далай-ламой с подарками к богдо-гэгэну, но попал сюда как раз в то время, когда началось дунганское восстание в Ганьсу. С тех пор, то есть целых 10 лет, этот посланник жил на Кукуноре или в городе Донкыре, не имея возможности пробраться в Пекин и не смея возвращаться назад в Лхасу. Услыхав, что четверо русских прошли через ту страну, которую он не решается пройти с сотнями своих конвойных, тибетский посланник приехал посмотреть на них. Этот человек по имени Камбы-нанту, оказался очень любезным, предупредительным человеком и предлагал русским свои услуги в Лхасе. Он уверял, что далай-лама будет очень рад видеть у себя русских и что они встретят в его столице самый радушный прием. В этом чужом и труднодоступном месте встретить такого человека — шанс, за который нужно держаться обеими руками! Пржевальскому очень горько было отказаться от идеи презреть материальные трудности и идти в Лхасу с посланником, но он принял трудное решение возвращаться.

Забегая вперед — Николай Михайлович так никогда и не увидел Лхасу. И если бы именно тогда денег у экспедиции хватило, не только русская, но и мировая история могла пойти по-другому. Встревоженные активностью русских в Центральной Азии, британские колонизаторы стремились помешать его встречам с русскими, к которым глава Тибета всегда благоволил, так как русские не мешали распространению ламаизма на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Особенно тяготел к России далай-лама XIII, занявший престол в 1895 году, когда англичане уже обосновались на южных границах Тибета. При нем российский подданный, бурят Агван Доржиев занял один из высших постов в тибетском правительстве, а другой бурят Гомбожаб Цыбиков три года путешествовал по Тибету, выполняя, помимо научных (как и Пржевальский), разведывательные задачи. Однако в 1903 году английская армия вторглась в Тибет и навязала ему кабальный договор. Россия, на помощь которой надеялся далай-лама, вскоре потерпела поражение в войне с Японией и резко снизила свою активность на Дальнем Востоке. Мечты Пржевальского об утверждении в Тибете русского влияния так и остались мечтами.

Вынужденный отказаться от намерения пройти до столицы Тибета, Николай Михайлович решил идти вперед до крайней возможности, понимая, насколько ценно для науки исследование каждого лишнего шага в этом неведомом уголке Азии. Покинув озеро Кукунор, экспедиция направилась к урочищу Дулан-кит, месту пребывания правителя западной части Кукунорской области. Тот встретил их довольно радушно, тем более что уже разнеслась молва, «что прибыли четверо каких-то невиданных людей и между ними один великий святой с запада, который идет в Лассу, чтобы ознакомиться с Далай-Ламой — великим святым Востока».

Способность стрелять на дальние расстояния; невероятная смелость при нападениях дунган, а также непонятная страсть к собиранию растений придали Пржевальскому в глазах местных жителей ореол святого и целителя. Местные князья привозили ему своих детей для лечения; простые люди норовили дотронуться до него или хотя бы посмотреть одним глазком. При приближении экпедиции к Дулан-киту до 200 человек стояли на коленях по обе стороны дороги и усердно молились. Будучи человеком несуеверным и не слишком верующим, Николай Михайлович ужасно раздражался этим назойливым вниманием. Но, памятуя о пользе, которую это может принести среди враждебно настроенного населения, старался добросовестно играть свою роль.

«От желающих предсказаний не было отбоя. Ко мне приходили узнавать не только о судьбе дальнейшей жизни, но также о пропавшей скотине, потернной трубке и т. п.; один тангутский князек серьезно добивался иметь средство, через которое можно заставить его бесплодную жену родить хоть несколько детей. Обаяние нашего имени превосходило всякое вероятие. Так, идя в Тибет, мы оставили в Цайдаме мешок с дзамбою и местный князь, принимая его на хранение, с радостью говорил нам, что этот мешок теперь будет стеречь весь его хошун от разбойников-тангутов»[59].

Пройдя по солончакам Цайдамских равнин, 18 ноября экспедиция достигла ставки начальника хошуна Дзун-дзасака, откуда, по приказанию кукунорского гэгэна, русским должны были дать проводника до Лхассы. Они все еще скрывали, что планы экспедиции изменились. Наконец проводник был найден: старик-монгол по имени Чутун-Дзамба, который девять раз ходил в Лхассу проводником караванов. На следующий день экспедиция отправилась по дороге в Тибет, планируя пройти по неведомой европейцам стране хотя бы до верховьев Голубой реки (Янцзы).

Не стоит думать, что Пржевальский не отдавал себе отчета в том, насколько трудная дорога ему предстоит. Из рассказов местных он уже знал, что много людей и животных гибнет во время этих путешествий:

«Подобные потери здесь так обыкновенны, что караваны всегда берут в запас четверть, а иногда даже треть наличного числа вьючных животных. Иногда случается, что люди бросают все вещи и думают только о собственном спасении. Так, караван, вышедший в феврале 1870 года из Лассы и состоявший из 300 человек с 1000 вьючных верблюдов и яков, потерял вследствие глубоковыпавшего снега и наступивших затем холодов всех вьючных животных и