Как-то не очень хочется ей говорить о том, что мы вновь поссорились и как раз-таки из-за свадьбы. Не к чему знать то, что ее огорчит.

— Да. Не знаю, придет она или нет, но я ей сообщила о том, что ты ее пригласила.

— Хорошо. Будем надеяться, что мама приедет, — и снова она уткнулась в телефон. — Хотя. Стоп. Так как вы так сдружились?

Ну вот, вспомнила с чего вообще начинался наш разговор.

— Точно. Вы же ничего не от нас не скрываете? — двусмысленно спросил Леша, лукаво улыбаясь. Лео шлепнул его ладонью по затылку.

— Нет. Как тебе такое вообще в голову взбрело?

— Да так. Вы какие-то странные, — парень переводил взгляд то на меня, то на Добрынина и будто о чем-то пытался прознать. Но ведь нам и правда нечего скрывать — мы просто хорошие знакомые и теперь работаем вместе.

— Нас связывает только забота и Моцарте и работа, — ответила я вместо Лео.

— Работа?

— Лео…Лёня организует для меня выставку.

— Правда? Ты наконец выставишь свои работы? — сестра от радости аж подскочила с места и крепко меня обняла, расцеловывая так, будто это ее картины будут висеть в художественной галерее. Но знаю, что сестра все время беспокоилась о том, что мои работы стоят просто так и только зря собирают пыль на балконе. — Ты большая молодец! Поздравляю!

— Это спасибо Лёне за предложение, — я смущенно отвела взгляд, постукивая Миру ладонью по спине, чтобы та прекратила меня душить.

— Брат, хороший выбор! Лера талантливая, прям как ты, — они пожали друг другу руки. — Она еще не видела твои творения?

— Нет, он не показывал мне.

— Правда? Зря. У Лёни руки золотые, ему нравится работать над деталями, вечно вытворял нечто классное на холстах.

— Прекрати меня расхваливать, — Лео отреагировал на это с неодобрением. И ведь правда, я еще ни разу не видела картин мужчины. Почему же он их скрывает настолько старательно?

— Ой да ладно тебе. Там и пейзажи, и портреты…

— Леша, хватит, — Добрынин резко встал с места, удивив нас всех. Только сейчас начинаю осознавать, что ему эти темы обсуждать не очень-то и нравится. — Это мое личное пространство и обсуждать это с другими не стоит.

— Понял. Прости, брат.

Лео устало помассировал переносицу, прежде чем решил вернуться к себе домой. Леша двинулся следом за ним, а мы с сестрой остались сидеть рядом.

— Ты и правда не видела его работы?

— Нет. А что? — наконец возвращаюсь к остывшей кружке с чаем и наслаждаюсь легкой кислинкой от лимона.

— Ну я тоже не видела, но Леша как-то рассказывал, что среди горы картин есть его бывшая. И думаю, она явно как-то повлияла на то, что Леня больше не пишет, — шепотом говорила сестра, приблизившись поближе ко мне, чтобы я могла все расслышать.

— Почему же он все это до сих пор не сжег? Или не отдал все ей?

— Вот, чего не знаю, того не знаю. Тебе лучше это обсудить с Добрыниным самой. Все-таки между вами своя особенная связь — ты можешь поинтересоваться.

— Не хочу лишний раз спрашивать о том, о чем он сам не желает говорить, — тяжело вздыхаю и откидываюсь на спину стула. На кухню возвращается Леша в одиночестве.

— Все хорошо?

— Да. Мира, поехали домой. Нам еще в магазин нужно будет заскочить, купить телефоны и закупиться к Новому Году, — парень протянул руку сестре. Та быстро схватилась за нее и встала.

— А ты не будешь снова праздновать, да? — спросила Мира, поглядывая на меня.

— Нет. Ты же знаешь, что не люблю всю эту суету.

— Но ты не против, если мы первого числа заедем к тебе с подарками? — она наклонилась ко мне со спины и чмокнула в щеку.

— Не против. Я вам всегда рада, — прижимаю к себе ее руки, наслаждаясь приятным теплом. Ценю каждый миг, проведенный с сестрой. Да и Леша уже стал родным.

— Ну тогда жди. Мы пойдем.

Я поплелась за ними, проводила и закрыла дверь на защелку, возвращаясь в пустую гостиную. Моцарт продолжал спать на своем законном месте в обнимку с резиновой косточкой и наверняка видел хорошие сны. А я же перевела свой взгляд на чистые не распакованные холсты, стоящие возле балкона. Кажется, кому-то надо взяться на кисти и приступить к работе, пока есть время.

* * *

Я просидела за мольбертом несколько часов, успевая прерываться только на еду и прогулку с Моцартом. Меня никак не отпускало вдохновение, заставляя возвращаться к холсту снова и снова, до тех пор, пока мои силы не иссякли.

Под самый вечер, когда за окном сильно стемнело и уже время приближалось к десяти, я смогла отпустить кисточку. Запястье сильно болело, а пальцы еле разгибались, что даже пришлось прибегать к массажу. Еще немного и меня точно схватила бы судорога. Но оторваться от картины было трудно — на ней впервые с того периода, когда я писала первые работы, не проскользнуло ни одного темного пятна. Только светлые тона, белый переливался с золотистым и нежно-розовым — на душе было спокойно. Это все мои новые эмоции и чувства, которые я испытываю сейчас. Вокруг меня собрались прекрасные люди, готовые помочь в любой ситуации. Мне так их не хватало все это время.

Понравится ли такое Лео? Возможно. Но смогу показать, только как закончу эту и еще одну. Все может поменяться в любой момент, а хвастаться тем, что еще не закончила — не вижу смысла.

Вспоминаю о телефоне и стремлюсь к кухонному столу, чтобы посмотреть, звонили или писал мне кто-нибудь. Два пропущенных от неизвестного номера, один от матери и штук десять от Иры. Даже слишком много, чем я себе представляла.

Но решила сначала перезвонить подруге, которая была явно чем-то обеспокоена. Калинина просто так никогда столько раз не звонит — только если не случилась трагедия или же наоборот что-то мега крутое.

— Ира?

— Господи, до тебя, как до президента дозвониться. Нам надо поговорить, — девушка пыхтела в трубку.

— Ты на улице?

— Да я ездила за продуктами. Захотелось выбраться из дома, погулять. Можно я к тебе заеду? — спросила она, хлопнув дверью машины.

— Приезжай. Буду рада тебя видеть, — улыбаюсь, потягиваясь ввысь, вставая на носочки. Устала, как лошадь. Еще и спина теперь отваливается после такого долгого сидения в одной позе. Я ведь почти не двигалась, чтобы не сбиться.

— Здорово. Минут через пять буду у тебя, — она торопливо отключилась, а я пошла в ванную комнату, чтобы отмыть руки после краски. Вечно их пачкаю. Прихватила все свои кисти, чтобы их