чтобы в день расставания иметь возможность сказать: "Встреча с этим человеком и время, проведенное вместе с ним, не были ошибкой". Будь то отношения с учениками, отношения с родителями или отношения с любимым человеком.

Если бы, например, ваши отношения с родителями внезапно закончились, или отношения с учеником или другом закончились, смогли бы вы принять это как лучшее из возможных расставаний?

Молодежь: Н-нет. Это так...

ФИЛОСОФ: Тогда у вас нет другого выбора, кроме как начать строить сейчас такие отношения, которые позволят вам почувствовать это. Именно это и означает выражение "Жить искренне здесь и сейчас".

Молодежь: Еще не поздно? Не будет слишком поздно, если я начну сейчас?

ФИЛОСОФ: Еще не поздно.

ЮТ: Но чтобы воплотить идеи Адлера в жизнь, нужно время. Вы даже сами мне так сказали: "Человеку нужно вдвое меньше лет, чем он прожил!

ФИЛОСОФ: Да. Но это мнение адлерианского исследователя. Сам Адлер говорил по этому поводу нечто совершенно иное.

Что он сказал?

ФИЛОСОФ: В ответ на вопрос: "Существует ли временной предел для того, чтобы человек изменился? Адлер ответил: "Да, определенный срок существует". А затем, озорно улыбнувшись, добавил: "До того дня, когда вы встретите своего создателя".

Молодежь: Ха-ха! Какой-то друг!

ФИЛОСОФ: Давайте займемся любовью. И направим наши неустанные усилия на то, чтобы как можно лучше расстаться с тем человеком, которого мы полюбили. Не нужно беспокоиться о временных рамках или о чем-то подобном.

Молодежь: Как вы думаете, это то, что я могу сделать? Посвятить свои неустанные усилия?

ФИЛОСОФ: Конечно. С тех пор как мы встретились три года назад, мы посвятили себя этим усилиям. И теперь, таким образом, мы приближаемся к нашему лучшему из возможных расставаний. Мы не должны сожалеть о проведенном вместе времени.

Молодежь: Нет, совсем нет!

ФИЛОСОФ: Я горжусь тем, что могу расстаться, испытывая такое освежающее чувство. Для меня ты - самый лучший друг. Спасибо тебе большое.

Молодежь: О, ну конечно, я тоже благодарна. Мне очень приятно это слышать, правда. Но я не уверен, что являюсь человеком, достойным этих слов! Неужели здесь нужно расстаться навсегда? Неужели мы никогда не сможем встретиться снова?

ФИЛОСОФ: Это ваша независимость, ваша самодостаточность как любителя мудрости, то есть как философа. Разве я не говорил об этом три года назад? Что ответы должны быть не тем, что вы получаете от кого-то другого, а тем, к чему вы приходите сами. Вы готовы к этому.

Молодежь: Независимость, от тебя...

ФИЛОСОФ: Сегодня у меня появилась большая надежда. Ваши ученики закончат школу, когда-нибудь полюбят кого-нибудь, обретут уверенность в себе и станут настоящими взрослыми. И однажды таких учеников будут десятки, даже сотни, и, возможно, время догонит Адлера.

Молодежь: Это действительно та цель, которую я ставил перед собой три года назад, когда встал на путь образования!

ФИЛОСОФ: Вы сами определяете это будущее. Нет никаких колебаний. Вы не можете увидеть будущее, потому что в нем существует бесконечное множество возможностей. Мы не можем видеть будущее, и именно поэтому мы можем стать хозяевами своей судьбы.

Правда, я ничего не вижу перед собой. Вообще ничего - это почти освежает!

ФИЛОСОФ: Я никогда не принимал учеников, и во всех моих взаимодействиях с вами я был очень осторожен, чтобы вы не воспринимали меня как ученика. Но теперь, когда я передал вам все, что нужно было передать, у меня появилось ощущение, что я наконец-то что-то понял.

И что же это будет?

ФИЛОСОФ: Я искал не учеников или преемников, а партнера по бегу. Вы, вероятно, будете поддерживать меня на моем пути, как незаменимый партнер по бегу, придерживающийся тех же идеалов, что и я. Отныне, где бы вы ни были, я уверен, что буду продолжать ощущать ваше присутствие рядом.

Молодежь: Да, я буду бегать! Я буду бежать рядом с тобой, всегда!

ФИЛОСОФ: Что ж, пришло время поднять голову и вернуться в класс. Студенты ждут. И всех вас ждет новая эра.

Кабинет философа, отделенный от внешнего мира. Стоит сделать шаг за дверь, и меня ждет хаос. Шум, разлад и бесконечная повседневность.

Мир прост, и жизнь тоже". Но сохранять простоту сложно, и именно здесь течение дней становится испытанием для человека". Это правда - тут нет двух вариантов. Но я собираюсь снова броситься в хаос, несмотря ни на что. Потому что мои товарищи, мои ученики живут посреди великого хаоса. Потому что это место, где я живу.

Юноша глубоко вздохнул и с мрачной решимостью открыл дверь.

 

Послесловие

Этот том является продолжением книги "Смелость быть нелюбимым", которая была написана в соавторстве с господином Итиро Кисими и опубликована в 2013 году.

Изначально не было планов писать продолжение. Может быть, наша книга и не передала всего, что можно сказать о мыслителе Альфреде Адлере, известном как основатель адлерианской психологии, но она была успешной в том, что касалось сути его мысли. Книга "Смелость быть нелюбимым" вызвала положительный отклик, и я не видел смысла в том, чтобы организовывать продолжение книги, которая уже имела свое завершение.

Однажды, примерно через год после выхода этой книги, в разгар беседы о пустяках, господин Кисими произнес следующие слова: "Если бы Сократ и Платон были живы сегодня, они, возможно, выбрали бы путь психиатрии, а не философии".

Сократ и Платон стали бы психиатрами?

Можно ли перенести идеи греческой философии в клиническую практику?

Я был настолько ошеломлен, что на мгновение потерял дар речи. Господин Кисими - крупнейший специалист по адлерианской психологии в Японии и философ, достаточно хорошо знакомый с Древней Грецией, чтобы справиться с переводом Платона. Так что, конечно же, это не было заявлением, высмеивающим греческую философию. Если бы мне нужно было указать что-то одно, что привело к написанию книги "Мужество быть счастливым", то, наверное, это был бы именно этот комментарий господина Кисими.

Адлерианская психология рассматривает всевозможные жизненные проблемы простым языком, понятным любому человеку, не прибегая к непонятной терминологии. Это форма мышления, наделенная качествами, более близкими к философии, чем к психологии. Мне кажется, что "Смелость быть нелюбимым" получила широкое признание как философия жизни, а не как книга по психологии.

Но с другой стороны, разве это философское качество не показывает незавершенность адлеровской мысли как психологии и не указывает на ее недостатки как науки? Не потому ли Адлер стал забытым гигантом? Не является ли сам факт незавершенности его психологии причиной того, что она не прижилась в академическом мире? Я общался с мыслями Адлера, так и не избавившись от подобных сомнений.

И именно