фланг Кавказской линии от крепости Усть-Лабинской до Константиногорской; в состав ее входили следующие части: Хоперский, Кубанский и Кавказский казачьи линейные; Араканцева, Ильина 1-го, Сычева 3-го и Анеева 3-го донские и Суздальский и Вологодский пехотные полки 268). В период 1809–1826 гг. две сотни Хоперского полка постоянно находились на охране почтовой дороги на пространстве от Северной до Донской и даже до Среднеегорлыкской станиц; затем две сотни занимали кордонные посты второй линии по сухой черте: Больше-Янкульский, Мало-Янкульский, Горькорецкий, Астраханский, Жилеевский, Надзорный, Вшивоозерский, Бабский, Воровсколесский, Соленоозерский и в ст. Воровсколесской; внутренние посты 8-й дистанции – Бурундуцкий, Джемуцкий, Сухопадинский и Степановский и несколько постов; в Кабарде – Константиногорский, Боргустанский, Калкужинский и Мечетский на р. Баксане; иногда занимали также и посты Кубанской кордонной линии; одна сотня посылала команды для охранения внутреннего порядка в селениях: Богоявленском, Каменнобродском, Николаевском, Сергевском, Калиновском и Круглолесском, а также в ногайских аулах и калмыцких улусах. Наконец, остальные три сотни составляли резерв и подкрепляли тот или другой пункт, или посылались в отряды, действовавшие против горцев в неприятельских пределах269). Команды на почтовых станциях, на постах и в селениях, смотря по надобности, иногда усиливались, или уменьшались, или совершенно снимались и присоединялись к другим, где была нужда, или где ожидалось нападение неприятельских партий. Перемена в составе команд и замена пунктов служебного пребывания казаков происходили по распоряжениям кордонных начальников правого фланга Кавказской линии, иногда несколько раз в течение года, в зависимости от наших планов и намерений, а также известий, получавшихся из закубанской стороны.

Пограничная служба была самою главною обязанностью Хоперского полка, в виду полной доступности сухой границы для черкесских набегов. На лето, например, внутренние и кордонные посты всегда усиливались, чтобы успешнее противодействовать закубанцам, но это мало помогало. Точно также и наши подвижные резервы из казачьих и регулярных войск, расположенные вдоль кордонной линии, были положительно бессильны предупреждать покушения черкесов на нашу сторону. Казачьи постовые команды постоянно жили в тревоге; мелкие партии горцев часто успевали проникать вовнутрь нашей линии, совершать там злодеяния и совершенно безнаказанно возвращаться восвояси.

Особенною известностью своими дерзкими набегами и разбоями пользовался в то время закубанский князь Хопач. Ряд смелых набегов в нашу сторону в 1814 и 1815 гг., сопровождавшихся полным успехом и безнаказанностью, привлекли на его сторону много абреков, жаждавших наживы и кровавых подвигов. Небольшие партии, под предводительством Хопача, смело проникали вглубь наших поселений, совершали разбой или грабеж и бесследно исчезали, почти окруженные казачьми командами. Но пришел конец и этому дерзкому абреку. 22-го июля 1815 г. Хопач с 9-ю абреками, находясь в наших пределах и проходя глубокими балками по Янкулям, вблизи Мало-Янкульского поста, был замечен часовым, который выстрелом поднял тревогу. 15 казаков постовой команды Хоперского полка, под начальством зауряд-есаула Старжинскаго, мигом сели на лошадей и бросились за хищниками, которые полным ходом ударились по направлению к воровсколесским балкам. Но хоперцы так ловко и энергично повели преследование, что наконец настигли партию и прямо с налета вступили с горцами в бой. В жестокой перестрелке хоперцы уложили на месте самого Хопача и семь его товарищей, потеряв в свою очередь убитыми 2-х казаков и 3-х лошадей и ранеными 3-х человек. Только два хищника успели спастись, скрывшись в лесную трущобу 270). На кордоне опять стало спокойно.

До назначения генерала Ермолова главнокомандующим на Кавказе, на Кубанской линии существовало весьма вредное несообразное распоряжение, запрещавшее переходить казакам и всем прочим войскам за Кубань для преследования хищных черкесов из боязни занести оттуда к нам чумную заразу 271) Такой порядок был, конечно, на руку горцам и они безнаказанно и нагло врывались в наши пределы. Вообще на Кавказской линии в доермоловское время было немало неурядиц и беззаконий и в этом отношении более всего страдали казачьи полки. Пользование услугами казака и его лошади практиковалось в самых широких размерах; они служили не только для военных целей, но также для личных надобностей всякого офицера и чиновника, которые проезжали по линии непременно на казачьих лошадях и в сопровождении казаков, часто без всякой нужды, по собственным делам. Казаки же возили по постам и станицам, так называемую, летучую почту, которая нередко заключалась в частном письме какого-нибудь комиссионера или аудитора к своему товарищу с приглашением прибыть на кутеж или на карточную игру. Конверты летучей почты, не поверяемые по их важности и значению, наводняли кордонные посты и станичные резервы, вызывая для возки их почти весь личный состав команды. Кроме этого зла казачье население станиц постоянно несло обременительные и убыточные постойную и подводную повинности, да сверх того на нем лежали расходы по ремонту и исправному содержанию кордонных постов и переправ в пределах своего полкового округа.

Прибыв на Кавказскую линию, генерал-от-артиллерии Алексей Петрович Ермолов, прежде всего разрешил казакам переходить Кубань для преследования и наказания горцев за хищничество, а вместе с тем уменьшил и упорядочил земские повинности казаков, строго требуя самого правильного пользования казаками для конвойной и почтовой службы. Мало-помалу эти злоупотребления сократились, а для летучей почты были назначены только известные дни в неделе, кроме открытых предписаний о выступлении в поход или о вторжении неприятеля в наши пределы. Первые годы ермоловского времени протекли в военных действиях, преимущественно в Дагестане. Одна хоперская сотня в течение 1818, 1819 и 1820 годов разновременно находилась в экспедициях против лезгин и чеченцев. Хоперцы особенно отличились 272) 14-го июня 1818 г. в сражении у деревни Ханкале и 15-го сентября 1819 года при взятии штурмом чеченского селения Дадан-юрт[78].

Усмирив несколько чеченцев, генерал Ермолов обратил свое внимание на центр и правый фланг Кавказской лини, т. е. Кабарду и прикубанскй край. Решено было изолировать первую от последней, для чего построить несколько укрепленных пунктов и силою оружия заставить кабардинцев смириться и прекратить разбои и набеги в нашу сторону. После жестоких погромов, произведенных нашими отрядами весною 1821 и 1822 годов 273), кабардинцы покорились и внутри их земель летом 1822 года было возведено несколько укреплений. Тогда же построено укрепление Каменномостское на Кубани, а прикубанские ногайцы отодвинуты к рр. Калаусу и Карамыку.

Пока шло покорение Кабарды, правый фланг Кавказской линии, имея перед своим фронтом смелого и дерзкого врага, продолжал жить в постоянной тревоге, в виду не прекращавшихся набегов горцев. Для обеспечения спокойствия населения, по распоряжению Ермолова, были расположены вдоль Кубани три отряда: 274) при Недреманной горе, у Терновского поста и в станице Тифлисской. Эти отряды до глубокой осени простояли на своих местах и, действительно, своею постоянною готовностью переброситься за Кубань,