9. Новые подходы в исследовании проблемы Кронштадтских событий 1921 г. в российской историографии 2000–2010-х гг

Читатель, наверное, обратил внимание, что я отклонился от принятого в книге хронологически-географического принципа работы с материалом. В предыдущих главах, рассказывая об отдельных исторических периодах, я по одной главе отдавал отечественной и зарубежной историографии. И вдруг тут я посвятил целых две главы отечественной постперестроечной историографии. Это просто объяснить. В отечественной историографии в 2000-е гг. произошли очень заметные изменения по сравнению с историографией 1990‑х гг. Эти изменения я и предлагаю обсудить в отдельной главе.

Вместе с эволюцией социально-экономических условий, общественных настроений и политической обстановки в России в 2000-е гг. появилась и необходимость отхода от предыдущих односторонних оценок событий далекого 1921 г. Сегодня уже можно констатировать, что в 2000-е гг. начался выход отечественной историографии из системного кризиса 1990-х гг.

Историческая наука ищет в прошлом ответы на актуальные вопросы сегодняшнего дня. И если в период перестройки и в начале 1990-х гг. был широкий общественный запрос на разрушение мифов о советской власти, были востребованы сюжеты о «красном» терроре, о нарушениях закона со стороны советской власти, то в 2000‑е гг. акценты существенно сместились. Появилась актуальная потребность в уходе от однобоких доктринерских подходов предыдущих периодов. Появилась возможность и даже необходимость в более трезвой оценке роли государства в жизни общества, появились представления о необходимости рассматривать дореволюционную и послереволюционную историю как одно целое, единый непрерывный процесс.

Кронштадтские события в последние годы продолжают привлекать общественно-политический интерес, особенно проявившийся в публицистике, посвященной их 90-летнему юбилею. Результатом такого общественного запроса стал ряд новых научных работ по истории выступления матросов Кронштадта в 1921 г., написанных на новом методологическом уровне с широким использованием всего комплекса имеющихся источников и рассматривающих различные версии событий, выходящих за узкие рамки как советских, так и западных подходов времен холодной войны. Такие подходы демонстрируют появление определенного консенсуса в обществе, маргинализацию радикальных идей, основанных на оценке прошлого с точки зрения противостояния красных и белых.

Но очевидно формирующийся новый тренд, свободный от советских и западных идеологических клише времен холодной войны, сосуществует со старыми подходами. Так, например, в девяностолетнюю годовщину подавления кронштадтского движения 18 марта 2011 г. на телеканале «ТВ-Центр» вышло интервью с журналистом Маратом Кузнецовым432, автором книги «За что был расстрелян Кронштадт?»433. Несколько ранее, 27 февраля, на телеканале «Россия-1» вышел репортаж «Восстание в Кронштадте: засекреченный бунт»434. Общая тональность этих репортажей еще близка по духу к опубликованному в 1994 г. «Заключительному отчету о Кронштадтских событиях Комиссии при президенте России по реабилитации жертв политических репрессий» и указу президента Российской Федерации «О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года». В этих репортажах отмечалось, что «моряки Кронштадта, являвшиеся, как известно, главной опорой большевиков в октябрьские дни 1917 г., одними из первых поняли, что произошла, по существу, подмена советской власти властью партийной, а идеалы, за которые они боролись, оказались преданными»435. Это фактически сборник документов с несколькими вводными статьями. Из 206 страниц книги приложения занимают 153 страницы, а вводные статьи на две трети состоят из обширных цитат. При этом наблюдается явная тенденциозность при формировании списка документов. По форме данная работа повторяет брошюру пропагандистского характера «Правда о Кронштадте», выпущенную в Праге в 1921 г., в которой опубликованы все номера «Известий ВРК», а также яркое публицистическое введение. У М. Кузнецова документам также предшествует публицистическая вставка, идентичная введению к «Правде о Кронштадте» 1921 г.

В 2011 г. в журнале «Коммерсантъ Власть» вышла статья С. Кузнецовой «ЧК было получено предписание организовать Кронштадтский мятеж». Уже по названию можно судить, что автором предлагается новая версия событий весны 1921 г. С точки зрения автора, ЧК спровоцировала мятеж по плану В. Р. Менжинского и по приказу Г. Е. Зиновьева, стараясь привлечь максимальное количество офицеров. Мотивом этой акции ЧК было желание «укрепить советскую власть»436. С. Кузнецова, чтобы подтвердить эту версию, ссылается на агентурное сообщение из финского представительства РСФСР, в котором сообщалось о беседе коменданта представительства с сотрудником финской полиции. В этой беседе комендант сообщил полицейскому, что «Всерос. чрезвыч. комиссией получено от Зиновьева предписание организовать Кронштадтский мятеж, дабы, подавив его, можно было упрочить положение Советского правительства. Восстание было спланировано до подробностей, и о планах сообщили С. М. Петриченко, который являлся тайным агентом Чрезвычайной Комиссии»437. В этой версии событий в первую очередь вызывает сомнение утверждение, что административный персонал представительства РСФСР за границей имел доступ к информации столь первостепенной важности. Скорее всего, если такая беседа и имела место, то собеседники могли обсуждать какой-то из слухов, распространенных в Финляндии после массового прибытия туда участников выступления. Вывод о существовании плана по провоцированию выступления матросов в Кронштадте сделан автором на основании слов В. Р. Менжинского о том, что «состояние республики требует самых спешных и решительных мер по укреплению партии и приведению ее в боевой и революционный порядок»438. Уверен, что для доказательства версии о провокации со стороны В. Р. Менжинского, Г. Е. Зиновьева и ВЧК нужны более веские доказательства. Однако обращает на себя внимание то, с какой легкостью можно на основе крайне сомнительного свидетельства сформулировать целую версию причин выступления кронштадтцев.

Важным этапом в развитии новейшей отечественной историографии Кронштадтских событий 1921 г. стала книга С. Н. Семанова «Кронштадтский мятеж», которая вышла в 2003 г. Как вы помните, у этого автора в 1973 г. уже выходила книга об этом конфликте. Но в своей последней книге С. Н. Семанов по-новому взглянул на ключевые вопросы истории Кронштадтских событий 1921 г. Надо отметить, что ранее, в 1992 г., С. Н. Семанов опубликовал статью в двух частях, где уже предложил новый взгляд на события в Кронштадте в 1921 г. Многое изменилось в его оценках события и его последствий. Изменились взгляды этого авторитетного специалиста и на причины мятежа. Главной причиной движения он определяет экономическую политику советского правительства. Как эмоционально пишет С. Н. Семанов, «военный коммунизм, возможно, и помог большевикам удержаться у власти на определенном этапе революции, но окончательно доконал страну и народ»439

По мнению С. Н. Семанова, Л. Д. Троцкий хотел расширить практику военного коммунизма: «Зверские жестокости Троцкого и троцкистов, не вызванные никакой социальной необходимостью, проявились уже в ходе Гражданской войны. Теперь Л. Троцкий собирался надеть на русский рабочий класс ярмо казарменного рабства… …У них было все ясно: профсоюзы надо «подтянуть», «завинтить гайки». По сути, речь шла о превращении всех трудящихся, включая и государственных служащих, в крепостных». Воплощать в жизнь эти идеи должны были сторонники Троцкого. «Все они были, кстати, столь же злобными, как и их вождь, и сплошь подбирались из разного рода «интернационалистов», природные русские