— Что ты готовишь?

Его взгляд замер на ее губах.

— Яичницу. Гренки. Повар из меня неважный.

Маргред в жизни ничего не готовила. Она прижалась к нему, наслаждаясь тем, как затуманился его взгляд и как напряглось его тело.

— Пахнет замечательно.

Он улыбнулся одной из своих редких улыбок, которая показалась ей ослепительнее, чем игра солнечных лучей на волнах.

— Колдунья!

Это кофе.

Она потерлась носом о его голую грудь.

— Это в самом деле то, что я думаю?

— Скорее всего. — Он откашлялся и взял со столика рядом с плитой стеклянный кувшинчик, полный прозрачной коричневой жидкости. — Хочешь попробовать?

— Кофе?

— Только что сварен.

Маргред никогда не просила своих любовников о сексе (и загнала в самые дальние утолки памяти воспоминание о собственном голосе, произнесшем «Пожалуйста»). Быть может, ему нужно еще какое-то время, чтобы прийти в себя?

Кроме того, она тоже голодна.

Передернув плечами, она отпустила его.

— Хорошо. Спасибо.

Пока она усаживалась за стол, он налил кофе. Она отпила глоточек и поморщилась. На вкус напиток и вполовину не был так хорош, как можно было ожидать по запаху.

— Ты пьешь его с сахаром? — поинтересовался Калеб.

В самом деле, как она его пьет? Почему бы не попробовать?

— Да.

Он передал ей голубую чашу с мелким белым песком и ложечку. Она нерешительно высыпала в свою чашку ложку с верхом.

Ага. Намного лучше.

Она добавила еще одну ложечку. Еще лучше.

Она добавила третью ложку и закрыла глаза от удовольствия. Райское наслаждение.

С удовлетворенным вздохом Мэгги поставила чашечку на стол.

— Спасибо.

Калеб наблюдал за нею, и на лице его изумление смешивалось с недоумением.

— Не стоит благодарности.

Он поставил перед ней тарелку с яичницей и гренками. Маргред взялась за вилку.

Он налил себе кофе и устроился за столом напротив.

— Нам нужно поговорить, — заявил он.

Ее вилка замерла на полпути ко рту.

— Судя по тону, вряд ли речь пойдет о чем-то приятном. Он коротко рассмеялся.

— Н-да. Однако… Если тебе так хочется, то речь пойдет как раз о приятном.

Пауза, во время которой ее завтрак остывал.

— Ты можешь доверять мне, — сообщил он.

Он выглядел таким славным и милым. Таким честным. Таким… надежным, со своей выступающей вперед челюстью и серьезными зелеными глазами.

— Я тебе доверяю, — откликнулась она.

«Настолько, насколько могу…»

Калеб перегнулся через стол и взял ее за руку. Его ладонь была твердой и надежной. Обитатели морских глубин были чувственными созданиями, но они редко дотрагивались друг до друга, разве что во время спаривания или ухода за детенышем. И ей это теплое, сильное пожатие показалось странно… успокаивающим.

— В таком случае, мне нужно, чтобы ты рассказала правду.

— Правду… — осторожно повторила она.

— Расскажи мне о том, что случилось позавчера ночью.

— Я не помню.

Холодное разочарование в его глазах было хуже пощечины.

— Нет, правда, — взмолилась Маргред.

Сделав усилие, она заставила свой разум заняться воспоминаниями. Селки жили исключительно текущим моментом. И не в их правилах было помнить о прошлых неприятностях. Но ради Калеба она заставит себя вспомнить.

— Я только-только… появилась на пляже, когда на меня напали. Ударили по голове. — Губы девушки искрились от недовольства и отвращения к самой себе. — Должно быть, я максимально облегчила ему задачу. Обычно подобная невнимательность мне несвойственна.

— Ему?

— Тому, кто напал на меня.

— Следовательно, ты уверена, что это был именно мужчина.

Маргред нахмурилась.

— Полагаю… я успела заметить какое-то движение. — Левой рукой она сделала в воздухе движение, как будто ударила себя по голове. — Позади меня и выше. Вот я и подумала… Это должен был быть мужчина. Или очень высокая женщина.

От которой исходит зловещий запах порождения огня… А вот этого лучше ему не говорить.

— Хорошо, с этим понятно, — заметил Калеб.

Маргред растерянно заморгала. Когда он только успел достать свой блокнот?

— Итак, ты его не видела. Лица, я имею в виду.

— Нет, — решительно заявила она.

— Но подозреваешь, кто бы это мог быть?

Что. Не кто.

— Нет.

Калеб не сводил с нее пристального взора своих зеленых глаз.

— Ты больше ничего не заметила? Рукав, ботинок, что-нибудь еще в этом роде.

Она отрицательно покачала головой.

— Я была оглушена. Потом упала. Правда, я точно помню…

Калеб напрягся.

— Что?

— Нет, ничего.

— Скажи мне.

— Запах, — неохотно призналась она.

— Запах… — повторил он. — Ты можешь его описать?

Это был запах демона.

Нет, сказать такое Маргред просто не могла. Но ведь она пообещала рассказать ему правду.

— Он был очень… едким. Запах гари. Наподобие серы.

— Может быть, он исходил от костра, — предположил Калеб.

Она пожала плечами.

— Что он жег?

— О чем ты?

— Позапрошлой ночью ты сказала… — Калеб перевернул несколько страничек в своем блокноте. — «Мне нужно то, что он отнял у меня… в огне». Так что же он отнял у тебя, Мэгги?

— Я не…..помню.

Но Маргред не могла ответить так, она пообещала не говорить таких слов, они заключили соглашение.

— Я не могу сказать тебе этого.

— Когда я тебя нашел, на тебе ничего не было. — Голос Калеба прозвучал нежно и ласково.

Она закусила губу.

— Не было.

— Хочешь поговорить об этом?

…Она только что вылезла из своей шкуры. Она помнила, как сложила ее, спрятав в углублении под скалой. От предвкушения скорой встречи у нее участился пульс, и она подошла к краю скалы, когда вдруг услышала — почувствовала? — как из темноты сзади материализовался нападавший и швырнул ее на камни. Голова у нее взорвалась болью. Она скорчилась на земле. И ощутила, как яростная, всепоглощающая чужая воля готовится жадно сожрать ее плоть, облизывает ее, словно клубы дыма. И она предпочла потерять сознание, чтобы не достаться этой силе.