Обхватив ладонью восхитительную округлость, он нежно провел большим пальцем по соску, наблюдая, как он твердеет от его прикосновения, а потом, нагнув голову, принялся ласкать его языком. Сесилия, мигом забыв обо всех приличиях, движением плеча сбросила платье до талии, борясь с желанием раздеться полностью.

Но Дэвид неожиданно резко поднял голову и вновь привлек ее к себе.

— Хватит, Сесилия, — сдавленным голосом произнес он. — О Господи, хватит! Мы… я… должен остановиться. Это безумие!

Сесилия растерянно подняла на него глаза. Как он был красив! Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ты меня не хочешь? — еле слышно прошептала она.

Дэвид, закрыв глаза, нежно провел тыльной стороной ладони по ее округлой щеке.

— Желание не имеет ничего общего с приличиями, — мягко отозвался он и невероятно медленно приблизил губы к ее губам.

Если их первый поцелуй был подобен вспышке огня, то этот походил на поток раскаленной лавы. Ей отчаянно захотелось отдаться ему, слиться в единое целое. Смутно сознавая, что делает, Сесилия вытянула из его брюк полы рубашки и погладила гладкую упругую спину.

Ловкие пальцы Дэвида тем временем уже расстегивали пуговицы на ее платье.

— Корсет, — прошептала она, прижавшись губами к его горячей шее.

— Меня не удержат никакие силы на свете, милая! — отозвался он, снимая зеленый шелк с ее рук.

— Нет, — всхлипнула Сесилия, — мой корсет!

Но все возражения были напрасны. Они вместе упали на пол, на мягкий ковер, и Дэвид накрыл ее своим телом.

— О Боже, Сесилия! — прошептал он, с усилием отрываясь от ее губ. — Я должен заполучить тебя. Сейчас же!

— Да, — ответила она, и Дэвид начал лихорадочными движениями поднимать ее юбки. По ногам Сесилии прошлась струя холодного воздуха.

Дэвид, сев на пятки, быстро, словно боясь очнуться, отбросил в сторону ее туфли и чулки. Движения его были на удивление неловки. Внезапно полунагая Сесилия смутно осознала, что напоминает скорее обычную проститутку, чем светскую даму, но желание пересилило скромность и воспитание. Она протянула к Дэвиду обе руки. Он сорвал с себя галстук и сюртук и небрежно бросил их в темноту. Сесилия забралась под его рубашку и погладила плоский мускулистый живот. Резко вздохнув, он поспешно стал расстегивать брюки.

Сесилия замерла, но отступать, пожалуй, было поздно.

Однако Дэвид, похоже, не торопился. Приподнявшись на локтях, он скользнул взглядом по ее обнаженной груди, плечам и, наконец, остановился на лице.

— Дэвид? — прошептала она. Он опустился, шумно дыша.

— В чем дело? — спросила Сесилия тихим, срывающимся шепотом.

Дэвид не знал, что ей ответить. Он был совершенно растерян.

О Господи, он не должен давать волю своим чувствам!

Перед ним сияло ее полуобнаженное тело, которое каждую ночь являлось ему в мучительных грезах. Но во взгляде Сесилии отчетливо читались сомнение и смущение. Они-то и заставили его благоразумие вернуться.

Почти физически он ощутил сладкий запах сена. Вспомнил, как пол уходил у него из-под ног, а великолепное молодое тело Сесилии прижималось к его телу. Он хотел воспользоваться представившимся случаем для собственного удовлетворения, совершенно не думая о ней самой. Проклятие, да он ничуть не лучше своего развратного отца!

— Ох, Сесилия, — прошептал Дэвид, — мне кажется, нам нельзя… это нехорошо.

Едва он произнес это, как ему показалось, что она дрожит от негодования, но тут же почувствовал на щеке ее теплые слезы и молча перекатился на бок, увлекая ее за собой. Теперь Сесилия оказалась сверху. Он поднял руку и осторожно убрал упавшую ей на лоб прядь волос.

— Т-ты меня не хочешь! — всхлипывая, прошептала она.

Тут он все понял.

— Нет, Сесилия, это не так! Она вяло покачала головой.

— Нет, т-так! — Она снова всхлипнула. — Ты н-не хочешь меня так же, как и Уолрафен! Ты просто надо мной издеваешься. Никто никогда меня не хотел. Я нравлюсь только таким ужасным мужчинам, как Эдмунд Роуленд! — Она судорожно вздохнула. — Н-но почему, почему?

Дэвид нежно обвил Сесилию руками. Его рубашка успела намокнуть от ее слез. Он не был готов к такому наплыву чувств и не знал, что делать и что говорить. Женщины, с которыми он спал раньше, никогда не плакали. Он им за это не платил.

Приподняв голову, он ласково поцеловал ее в лоб.

— Сесилия, дорогая, ты очень красива. Любой мужчина в здравом уме будет тебя хотеть.

— Не лги мне, Дэвид, — пролепетала она несчастным голосом, уткнувшись лицом в его рубашку. — Ты меня не хочешь. Меня не хочет ни один приличный мужчина.

Эти слова огорошили Дэвида. Приличный мужчина? Раньше она называла его распутным бездельником. Странно… Он ласково отвел ее лицо немного назад и заглянул в заплаканные глаза.

— Сесилия, неужели ты никогда не замечала, как мужчины следят за твоими движениями, когда ты идешь по комнате? Если бы заметила, то поняла, что сейчас ошибаешься.

Она смущенно вытерла слезы.

— Ты поцеловал меня в тот день, когда впервые появился в миссии, — произнесла она почти осуждающе, — и мне показалось, что ты меня хочешь.

— Я действительно тебя хотел, — грустно признался он. — Но дело в том, что желание мужчины — довольно сложная вещь.

— Я так и поняла, — согласилась она с легкой горечью в голосе.

— Ох, Сесилия! — вздохнул он, притянув ее ближе. — Ну что мне с тобой делать?

Тут его поразила одна догадка, которая многое объясняла. Но как, черт побери, джентльмену спросить про такое?

— Скажи мне, Сесилия, — нерешительно начал он. — когда ты была замужем… Уолрафен не хотел… или, вернее, не мог… э… выполнять свой супружеский долг?

— Это не совсем так. — Она шмыгнула носом. — Он говорил… что я хорошенькая. И пытался. Два или три раза. Но у него ничего не вышло. Мне кажется, я ему просто не нравилась. А после этого он гладил меня по голове и… называл меня прилежной женой. — В голосе ее послышалось страдание. — Но я не была женой в истинном смысле этого слова. Я была никем.

— Ох, Сесилия!

— Боже мой, как стыдно! Зачем я все это тебе говорю?

— Сесилия, — нежно сказал Дэвид, — ты умоляла меня заняться с тобой любовью. Поверь мне, я думал об этом.

— Какой ужас! — простонала она.

— Здесь нет ничего ужасного, — прошептал он, стараясь не слишком радоваться супружеским неудачам Уолрафена. — Видишь ли, твой муж был уже немолодым мужчиной. Я уверен, что он старался изо всех сил.

На самом деле Дэвид полагал, что одна только грудь Сесилии способна возбудить даже мертвого. Он вновь ощутил прилив надежды.