Стратегический союз с Россией – на сегодня это единственный реальный выход для Японии. Это её новое рождение, избавление от американского оккупационного ига, это то, что возродит и создаст свежие силы, но это будет потом, после того как консолидируется японское общество и выкинет американские базы в океан. Вот тогда и можно будет создать совместную российско-японскую военно-морскую базу на островах Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, построить авианосцы и двинуться на завоевание новых рубежей. Вот это будет великая, сильная континентальная Япония – стратегический союзник России, действующий против американской гегемонии во всем мире.

Если же Россия, как предлагают многие российские политики, замкнётся в нынешних границах, то тогда мы их точно не удержим. Ибо основной закон геополитики – это экспансия: если хочешь удержать существующие границы, двигайся вперёд, наружу, за пределы, – только тогда ты удержишь то, что имеешь. Речь идёт, конечно, о необходимости геополитической экспансии за пределы нынешних границ РФ, остаточных, постимперских, скудных. России необходимо двигаться по пути восстановления того могущества, которое мы имели в советский период, только тогда мы удержим те границы, что есть сейчас. Если же Россия сейчас официально заявит о том, что мы будем держаться всеми силами за эти четыре острова, то это будет означать признание своего реального положения – не в качестве великой державы, а в качестве некоего управляемого объекта глобальной американской империи. Конфликт между нашими странами, раздуваемый США, нужен для того, чтобы не допустить стратегического сближения с Японией. И именно по этой причине подобное сближение должно стать конечной целью действительно великой России. Пока Япония находится под оккупацией США, отдавать эти четыре острова ни в коем случае нельзя. Однако нужно рассматривать ситуацию в перспективе, где Россия – действительно великая держава, которая хочет восстановить своё влияние в мире. И в этой перспективе нужно воспринимать Японию как стратегического партнёра, а значит, воспринимать эти острова как возможное место для создания совместных объединённых тихоокеанских военно-морских сил.

Таким образом, нам остаётся сформулировать довольно чётко, ясно и открыто взаимные интересы. Япония заинтересована в том, чтобы Россия вернула ей острова, но Россия не может вернуть острова сегодняшней Японии, которая находится под оккупацией США. Россия же заинтересована в том, чтобы Япония вывела со своей территории американские военные базы. Если мы удовлетворим наши взаимные интересы, выполним взаимные условия, которые мы выставляем друг другу, то вполне возможно, что четыре острова Курильской гряды, которые сегодня являются предметом спора между Россией и Японией, станут элементом, который в итоге объединит Россию и Японию.

Несмотря на то что с самого начала Содружество Независимых Государств задумывалось не иначе, как «инструмент вежливого развода», для прорыва атлантистского «кольца анаконды» Россия вполне может использовать именно СНГ. Для этого Содружество должно рассмотреть новые форматы интеграционных процессов. Обсуждение геополитических трендов на постсоветском пространстве должно в этом случае проходить в контексте сложившихся вследствие кризиса новых векторов мировой архитектоники.

Определение новых интеграционных форматов на постсоветском пространстве необходимо начать с позиционирования России в мире. Как вообще Россия мыслит мир? Если мы признаём себя региональной державой, то в этом случае мы вполне можем принять однополярное устройство. Однако если мы хотим как минимум сохранить РФ в нынешних границах, надо искать партнёров в рамках многополярной модели. А для этого Россия должна начать позиционировать себя не как региональная, а как мировая держава. Многополярность надо ещё завоевать. А сделать это можно, с учётом наших нынешних возможностей, пока только путём подрыва однополярности. В этом смысле геополитическая система СНГ не является для нас чужеродной, она нам близка культурно, исторически, социально. Можно, конечно, кинуть страны СНГ на произвол судьбы, но, как мы уже знаем из опыта, в тот же самый момент с ними начинается работа с другой стороны. Поэтому уже сейчас нам необходимо начать работу с описания нашей внешней политики, на основе которой уже можно будет рассматривать проблематику СНГ.

Во второй главе мы не случайно остановились на особой роли Польши, которую она играет на пространстве СНГ. Несмотря на то что Польша сегодня не является геополитическим субъектом – настолько элиты Польши связаны с США, тем не менее инструментальность действий нынешнего польского государства на постсоветском пространстве настолько эффективна, что именно Польшу сегодня можно считать основным игроком на этом пространстве после России и США. Польша сегодня является формальным инициатором и покровителем проекта «Восточное партнёрство», которое адресовано таким странам, как Молдавия, Украина, Азербайджан, Армения и даже Белоруссия, а целью этой инициативы является создание альтернативной интеграционной модели стран, входящих в СНГ, но в перспективе имеющих антироссийскую геополитическую ориентацию. Следует также не забывать о том, что на данный момент именно польские представители и политики доминируют во всех европейских структурах, отвечающих за постсоветское пространство, а сама Польша напрямую поддерживает антироссийские силы. Чего стоят слова погибшего под Смоленском президента Польши Леха Качиньского, произнесённые в период пятидневной войны в Южной Осетии: «Польша готова оказать Грузии любую помощь, в том числе и военную».

Если Россия в этой ситуации ограничит сферу своих интересов лишь рамками СНГ, она так и останется региональной державой. Но если Россия хочет вернуть себе мировой статус, то она должна обозначить зоной стратегических интересов территорию, на которой находятся государства, бывшие члены СЭВ, куда попадает в том числе и Польша. В этом случае субъект и объект меняются местами. Россия становится самостоятельным игроком в тот момент, как заявляет о своих интересах в Восточной Европе, что автоматически меняет её статус на пространстве СНГ, переводит Польшу в разряд объектов, а не равноправных субъектов на постсоветском пространстве, единственным равным партнёром же в этом случае на пространстве СНГ становятся США. Таким образом, любое ослабление влияния России в СНГ тут же переконфигурирует это пространство против самой России.

Усиление же влияния России в СНГ возможно лишь в случае начала «геополитического контрнаступления», для чего ныне неопределённый, несколько аморфный формат этой структуры как раз очень подходит. Начать надо с принятия в СНГ вновь признанных государств – Абхазии и Южной Осетии. Но и на этом не стоит останавливаться. Надо начать рассматривать вопрос о принятии в СНГ Венесуэлы, Сербии и других союзников России. Почему бы не предложить Ирану вступить в СНГ? По крайней мере этот процесс нужно как минимум инициировать, что уже даст значительные очки России на международной арене. В этом смысле Россия должна действовать так же, как США, интегрировать своих союзников, обеспечивая их безопасность, привлекая экономически, гарантируя территориальную целостность, но вместе с тем раскалывая геополитических оппонентов, интегрируя пророссийским образом ориентированные отколовшиеся части, для чего СНГ имеет идеальный формат. Это серьёзно оживит и само СНГ. В этом контексте следует обратить внимание на одну цитату, прозвучавшую в эфире радиостанции «Голос Америки» из уст известного американского политолога. Бывший помощник президента США по национальной безопасности в администрации Картера демократ Збигнев Бжезинский являет своими высказываниями некую квинтэссенцию реалистской американской геополитической мысли. А так как он человек независимый, в данный момент не обременённый никакими чиновничьими постами, то может говорить свободно. Так вот, он сказал буквально следующее: «Россия снова может вернуть себе имперский статус, если Украина и Грузия будут слабыми государствами». Здесь мы подходим к тому, что Америка видит своё влияние и выстраивание своей стратегии на постсоветском пространстве, оперируя исключительно понятием «государство-нация». То есть государство-нация – это основная категория, с помощью которой Америка устанавливает своё единоличное влияние в мире. Ибо сама Америка – это как раз не государство-нация, а империя. Формат же государства-нации не даёт для нас возможности реинтеграции постсоветского пространства иначе, как через наднациональные блоки и образования.