Селена при встречах с экс-супругом обжигала его зеленым презрением и постепенно оттесняла от руководства, что было мудро.

В то холодное апрельское утро, выходя из офиса, хозяйка задержалась рядом с Алексеем:

— Завтра едете со мной в Москву.

Это было повышение. И цепной пес Селены Гриша Семибратов метнул в скромного охранника тяжелый взгляд и распахнул перед хозяйкой сначала зеркальную дверь офиса, потом серебристую дверцу припаркованного у крыльца «Бентли».

— Держись, Леха, — похлопал по плечу коллегу, подойдя к нему сзади, Семибратов. — Генеральша на тебя глаз положила.

— Да пошел ты! — Алексей тряхнул плечом и сбросил его руку. — Нужен я ей…

Но про себя подумал, что нужен.

К поездке в Москву он готовился, как на свидание. Лучший костюм, галстук, ботинки, новый парфюм… В потускневшем зеркале ванной комнаты коммуналки придирчиво оглядел собственное тело, поиграл бицепсами и бросил отражению: «Хорош, чертяка!».

В Москву летели самолетом. К запястью Алексея стальной цепью был пристегнут кожаный кейс. Хозяйка сидела через проход, хмурая, молчаливая и недоступная.

«Идиот! — ругал себя Алексей. — Возомнил!»

Дела в столице не заняли много времени. Селена проносилась сквозь город, как горячая спица сквозь масло. Алексей топал следом и, когда от его запястья отстегнули кейс, почувствовал себя и вовсе ненужным.

Во время обеда в ресторане он сидел за одним столиком с такими же, как сам, парнями-охранниками. Селена расположилась в глубине зала с их боссами, пила красное вино и даже случайного взгляда на него не бросила.

Затем была поездка по ночной Москве на «Мерседесе» представительского класса — он рядом с водителем, Селена дремлет на заднем сиденье и… вагон «Красной стрелы», купе СВ, одно на двоих.

Едва зайдя в купе, хозяйка сбросила пиджак, расстегнула верхние пуговицы блузки и тяжело опустилась на диван. Приказала:

— Достань из коричневой сумки коньяк. — И, откинувшись на спинку, закрыла зеленые глаза.

Алексей доставал коньяк, коробочку с нарезанным лимоном, плитку шоколада и разглядывал хозяйку. Первый раз так близко, без стеснения.

Волосы, как жидкая платина, мягко сверкали в свете притушенных ламп, перламутровые губы слегка шевелились, словно женщина продолжала вести с кем-то переговоры, длинные ресницы сомкнутых век отбрасывали тени на матовые щеки… Тонкая шея, в вырезе блузки поднимается и опускается округлая грудь…

Внезапно ресницы взметнулись вверх, и Селена поймала взгляд парня. Усмехнулась.

— Наливай. На двоих.

После третьей рюмки сказала:

— Иди ко мне.

«Дьявол, все-таки повезло!» — подумал Алексей и утонул в горьковатом запахе духов.

Утром она достала из сумочки сотовый телефон.

— Это тебе.

— Не надо, — вспыхнул Алексей, — у меня есть.

— Бери, — вяло приказала Селена, — по этому телефону буду звонить только я. Никому другому его номер не сообщай. Сам мне тоже, естественно, не звони…

Больше ничего она объяснять не стала. Просто изменилась внезапно, заледенела и перестала замечать.

Звонка по этому телефону Алексей ждал два месяца. Несколько раз он пытался напомнить хозяйке о себе, делал лишний шаг ей навстречу, но она скользила мимо, не задерживаясь даже взглядом. И когда Алексей совсем потерял надежду, мобильник проиграл припев песенки про зайцев: «а нам все равно, а нам все равно».

Не здороваясь и не представляясь, Селена приказала:

— Езжай по такому-то адресу. Жду.

Встретила она его так, словно ждала всю жизнь. Целуя, медленно раздела, окунула в огромную горячую ванну и долго, медленно любила.

Алексей ошалел от женщины. Он принял в ней все — и редкие зеленые вспышки презрения из-под длинных ресниц, и болезненные укусы в момент страсти, и тихую тоску над фужером коньяка, когда он был рядом, но словно бы и нет. В ней все было условно, туманно и неуловимо.

Осмелев, он задал вопрос:

— Почему ты так долго не звонила?

Селена ответила жестко:

— У меня нет времени на уговоры и твое воспитание. Хотела проверить, умеешь ли ты держать язык за зубами.

— Я прошел испытание? — спросил он с затаенным страхом. Эта женщина держала его душу, как Юдифь голову Олоферна.

— Отлично прошел, — совершенно серьезно ответила Селена.

Они начали встречаться почти каждую неделю.

Когда-то Алексей мечтал о повышении, теперь он мечтал об одном — о звонке телефона и единственном слове «жду». Все остальное было забыто.

— У тебя ослаб пресс, — сонно замечала Селена.

На следующем свидании на его животе можно было белье стирать.

— Фу! Ты сменил туалетную воду…

Утром он покупал новую, изводя придирками продавцов.

Вся охрана фирмы «Селена» тайком ржала над цепным псом хозяйки Гришей. Огромный накачанный парень стелился перед женщиной персидским ковром. За косой взгляд, кажется, убить мог. И были тому примеры. Пока обходилось без похорон, но долго лечились многие.

Алеша, как его называла хозяйка, когда они оставались наедине, хранил тайну, о которой на людях и подумать не мог. А когда вспоминал о ней в одиночестве, перехватывало дыхание, и тело наливалось таким обморочным желанием, что он начинал считать Селену ведьмой. Когда-то сильный и уверенный, он потерял власть над своей душой.

В декабре, накануне Нового года, для сотрудников устроили корпоративную вечеринку. Сняли ресторан на берегу Невы, и народ гудел ночь напролет. Охрана только успевала тела в авто грузить.

Хозяин надрался одним из первых. Приветственное слово Борис Аркадьевич произнес так невнятно, что у Селены от досады исказилось лицо и побелели пальцы, стискивающие хрупкий фужер. Чудо, что ножка не переломилась.

Во время первой перемены блюд хозяева встали из-за стола и вышли в вестибюль ресторана. Селена хотела уехать, Краснец провожал ее с пьяной усмешкой.

Верный Гриша держал наготове шубу. Хозяин увидел его, нахмурился и что-то сказал бывшей жене. Селена в долгу не осталась. Громко, так что услышали все, бросаю:

— Хорек вонючий!

Борис Аркадьевич поднял руку, накрыл ладонью лицо женщины и толкнул. Хозяйка спиной влетела в шубу и не упала у дверей, только благодаря крепким рукам Григория.