— Эта так называемая «идея», несомненно, име­ла какое-то отношение к «убийце из парка Шерма­на», — сказал Филип.

— А по-моему, речь о чем-то другом, — возразил я. — Я недавно узнал, что Марк и его друг Джимбо забирались в дом, что стоит за вашим, Филип, и после этого, сдается мне, Марк провел в том доме довольно много времени наедине с собой. Мне кажется, его идеей и был дом Или в доме началось осуществление какой-то идеи. Дом принадлежал Джозефу Калиндару.

— Не может быть, — сказал Филип. — Жена ска­зала бы мне. — Он взглянул на Полхауса. — Вообще-то я бы не хотел, чтоб это стало достоянием гласно­сти, но моя супруга и Калиндар были двоюродными братом и сестрой.

— Любопытно, — сказал Полхаус. — По-моему, было бы логичнее, если б супруга как-нибудь при случае рассказала вам об этом.

— Филип, а ты показывал дом Нэнси до того, как купил его? — спросил я.

— Чего ради? Он находился в приличном квар­тале, ближайшие дома были, в общем-то, однотип­ными, да и просто не было времени: я спешил.

— Выходит, Нэнси пребывала в неведении до то­го момента, когда отступать было уже поздно. Как только она поняла, где оказался ваш новый дом, она, мне кажется, хотела защитить тебя.

— Защитить меня? Да это... Это... — Филип умолк и, казалось, обдумывал мое предположение.

— Этот дом словно загипнотизировал Марка, — сказал я Полхаусу. — Мальчик буквально помешал­ся на нем.

— Что и неудивительно для мальчика, — сказал Полхаус. — Там наверняка полно пятен крови и, мо­жет быть, еще чего-нибудь такого...

— А вам не кажется... Может, имеет смысл съез­дить туда и осмотреть дом?

— Секунду. Возможно, туда уже ездили. — Не по­ясняя своих слов, сержант вытащил из кармана ма­ленький блокнот и листал его, пока не нашел нужной странички. — Дом номер тридцать три двадцать три по Северной Мичиган-стрит?

— Да, — ответил я.

— А я почем знаю? — ответил Филип.

— Это он?

— Да, — повторил я.

Сержант взглянул на Филипа:

— Ваш сын и его друг звонили нам седьмого июня. Они хотели сообщить о своих подозрениях насчет того, что «убийца из парка Шермана» прячется в пу­стующем доме номер тридцать три двадцать три по Северной Мичиган.

— Приехали... — прошипел Филип. — Я как чуял Марк и этот балбес шастали там, строя из себя вели­ких сыщиков навроде твоего дружка Пасмора. Как же я раньше-то не... — У Филипа было такое лицо, будто он вот-вот плюнет на пол.

— Ты знал, что они звонили в полицию?

— А думаешь, они мне сказали? — Прямой, лику­ющий взгляд на меня. — Вот почему они так интере­совались этим домом. Кого-то, наверное, там увиде­ли. — Филип взглянул на Полхауса, чьи хладнокровие и невозмутимое спокойствие оставались неизменными с того момента, как мы с Филипом вошли в «предбанник». — Но вы ведь отреагировали на сиг­нал, так?

— Да, мы подъехали к дому, произвели наруж­ный осмотр. Все там было закрыто, как и много лет до того.

— Вы не попытались связаться с моим сыном?

— От него поступил сигнал, мы сигнал провери­ли, он оказался ложным — как большинство вызо­вов, которые мы получаем от населения. А если мы не обнаруживаем ничего существенного, хода делу не даем

— Ложный, говорите, сигнал? Вот, значит, какой вы сделали вывод, когда мой сын исчез?

— Мистер Андерхилл, мне очень жаль вашего сына, и поверьте, мы делаем все, что в наших силах, чтобы спасти его.

— Вы сидите здесь и рассказываете об этом мне. А вам не приходило в голову, что мой сын мог бы привлечь к себе внимание своими исследователь­скими потугами?

— Не думаю, что наш «плохой парень» засел там,— сказал Полхаус

Мой брат вновь взглянул на меня:

— Не про это ли вся ересь в письме, а? Эти бре­довые идеи, эти дурацкие ощущения, будто он в од­ной из твоих книг? Он давал тебе понять о том, что играет в детектива.

— А может, и о чем-то другом, — сказал я.

— Очень надеюсь, что ты поделишься всем, что у тебя на уме, и ничего не утаишь.

Я взглянул на сержанта:

— По-моему, вам стоило бы еще раз наведаться в тот дом и обыскать его как следует.

— Мы уж как-нибудь сами разберемся, — отве­тил Полхаус.

На следующий день после того, как они с Джим­бо побывали в доме, Марк, возвращаясь в пустой дом, прихватил с собой фотоальбом — не хотел оставлять его дома. Отец стал совсем странным, и с него ста­нется устроить в комнате сына обыск — как тогда объяснишь, что за альбом, откуда? Лучше всего вер­нуть находку в тайник, там-то уж отец не найдет. Марк хотел еще раз внимательно просмотреть фо­тографии, поразмыслить, что они могут подсказать. Кроме того, он решил большую часть дня провести в пустом доме, так что неплохо будет иметь альбом под рукой.

Чуть позже тем же утром они с Джимбо, созво­нившись по мобильным телефонам, обговорили план на день. Оба, по сути, еще оставались в постели: Марк, приняв душ и одевшись, завалился поверх одеяла, а Джимбо даже не вставал

— Этап второй, я усек, — сказал Джимбо, — При­мерно к обеду встречаемся у «Закусочной Шерма­на» и сверяем наши записи, лады?

«Закусочная Шермана», через два дома от того места, где прежде находился театр Белдэйм Ориен­тал, была местом неофициальных сборищ учеников Куинси. Упомянув ее, Джимбо дал понять, что хочет обменяться с Марком информацией, а потом поболтать с приятелями, которые обязательно там будут. В те дни все школьники в районе только и говорили друг с дружкой по мобильникам о местном убийце.

— Хочешь — иди, — сказал Марк. — Не думаю, что мне захочется есть, тем более общаться с теми, кто там будет тусоваться. Поговорим позже.

— Когда, например?

— Когда я сделаю все свои дела Так что у тебя времени — вагон.

— Понятно. — Джимбо, похоже, немного оби­делся.

Возможно, он почувствовал, что лучший друг что-то от него скрывает. Конечно, Марк кое-что скрывал и намеревался продолжать скрывать. Еще накануне он заметил в доме много странностей, о которых не следовало говорить Джимбо. В некотором смысле он дал Джимбо ключ к пониманию этих странностей (если он, конечно, не ошибался — а Марк был уве­рен, что не ошибается), так что формально он не утаил ничего. Но также Марк знал, что Джимбо не дога­дается, что делать с тем ключом и что данный ключ означает, — или вообще не поймет, что это ключ. Дом, сделал вывод Марк, хранил большой секрет, кото­рый был собственноручно встроен в него сумасшед­шим, прилепившим уродливую маленькую комна­ту и сколотившим гигантскую кровать.

Закончив разговор с Джимбо, Марк спустился вниз и покопался в холодильнике. Отец Марка за­пасался продуктами, только когда был вынужден это делать, и зачастую покупал совершенно необязатель­ные вещи: баночки оливок, карамель с арахисом, маринованные огурцы, легкий майонез и «Вандербред»[25]. Во время первого набега на полки холодиль­ника Марк решил, что придется ему заглянуть в какую-нибудь закусочную, прежде чем начать дей­ствовать, но, пошарив в холодильнике во второй раз, он отыскал сыр чеддер, сливочный сыр и остат­ки еще съедобной на вид салями. Он приготовил се­бе сэндвич с чеддером, салями и майонезом, сунул это липкое сооружение в пластиковый пакетик, ко­торый вместе с фотоальбомом убрал в бумажный па­кет (там уже лежали небольшой монтажный ломик с загнутым и расплющенным концом, рубильный мо­лоток и фонарик), и вышел из дома, на ходу подво­рачивая пакет, чтобы тот не казался таким большим.