— Звонил на местное телевидение. Надо ехать. Вот ведь какая петрушка! Объявление могут дать завтра, в утренних новостях, но если подмазать…

— То сегодня, — кивнул следователь Жуков. — Надо спешить. Пока она далеко не убежала. У меня есть деньги. Я готов помочь.

— Я тоже, — вызвался Саша.

— Ну, вот это уже другое дело, — насмешливо сказал Жуков. — Вот это уже больше похоже на любовь.

Начинающий психотерапевт на это ничего не сказал. Втроем они поехали на телевидение. Остаток дня ушел на переговоры с ведущим программы новостей. И в вечернем выпуске, в перерывах между блоками, то и дело появлялась Сонина фотография. За кадром звучал металлический голос:

— Сегодня утром ушла из больницы Софья Алексеевна Летичевская тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. На вид лет двадцать, блондинка, среднего роста, среднего телосложения, глаза голубые. Одета в полосатый махровый халат, на ногах домашние тапочки. На левой руке гипс. Всех, кто знает ее местонахождение или когда-либо встречал, просим сообщить за вознаграждение по телефону, который вы видите на экране, или по 02.

Поздно вечером поступил звонок. Какая-то женщина, поинтересовавшись суммой вознаграждения, сообщила, что рано утром ехала в сторону Москвы и обратила внимание на голосующую девушку. У той был странный вид. На ногах мягкие домашние шлепанцы, на левой руке гипс.

— Значит, она поехала в Москву, — задумчиво сказал Валентин. — А Москва — город большой. Что делать будем?

— Подождем еще пару дней, — сказал следователь Жуков.

…Весь следующий день прошел в напряженном ожидании. Улучив момент, следователь Жуков словно бы невзначай поинтересовался, что нового в деле о зверском убийстве, произошедшем вчера утром в соседнем районе? Мол, интересно, что сказали по этому поводу эксперты?

— А, ничего пока не сказали, — отмахнулся Валентин. — Сегодня звонил Володе, сообщил на всякий случай, что побегов из психиатрической клиники, находящейся в нашем районе, не было. Он говорит, что эксперты напряженно работают. На бронзовом подсвечнике есть четкие отпечатки пальцев, а на портновских ножницах — смазанные. Будто кто-то старательно обтер их тряпкой после того как дело было сделано. Окровавленная тряпка валялась там же. Я вспомнил. Было такое. Зачем преступник это сделал? Кто знает! И почему не вытер подсвечник? Словом, действия настолько нелогичны, что очевидно: действовал психопат. Да, подсвечником били два раза, как я и предполагал, и оба удара оказались не смертельными. Жертва только потеряла сознание. Дело довершили ножницы. Двадцать один удар! И вот еще что интересно…

— Что? — мгновенно насторожился следователь Жуков.

— Сегодня ночью поступил сигнал. Позвонила соседка, которой Володя оставил на всякий случай номер телефона. Ну, та самая. С собакой. Она же была понятой. Так подняла его среди ночи. После того, что увидела в спальне, уснуть не смогла. Сидела, включив свет во всех комнатах, дрожала. И тут увидела, что в соседнем доме светится окно. На первом этаже. Представляешь? Кто-то проник туда и шарит. С дамочкой истерика, тут же принялась названивать. Пока Володя собрался, пока доехал, ан, нет уж никого! Замок цел, следов взлома нет. Сорвана печать. И с черного хода тоже. И ничего ж опять не взяли! На месте все! Зачем лез? Непонятно. Разве что убийцу тянет на место преступления…

«Лера, почему же твой телефон до сих пор не отвечает? И домашний тоже. Где ты?»

— …хотел поговорить с ним.

— С кем?

— С Володей. Но у меня своя печаль. Надо девчонку найти. Если обращение по местному телевидению не поможет… Прямо хоть к экстрасенсам иди!

…Но идти к экстрасенсам не пришлось. Через два дня позвонили с телевидения, сказали, что поступил звонок. Молодая особа заявила, что знает, где Соня. Интересуется: сколько дадут денег? Обещала перезвонить вечером.

— Вечером! — заволновался Валентин. — Надо ж ехать!

Звонок раздался в половине девятого. Запинаясь на каждом слове, девушка спросила то же самое: сколько дадут денег?

— А сколько вы хотите? — спросил взявший трубку оперуполномоченный.

— Штуку.

— Чего?

— Чего! Баксов! — голос звонившей стал гораздо увереннее. Валентин на пальцах показал Олегу: мол, хочет тысячу у.е. Следователь Жуков кивнул.

— Хорошо. Когда вы сможете подъехать?

— Когда? — девица вновь замялась. — Ну, я не знаю…

— Послушайте, девушка, у вас на самом деле имеются сведения о местонахождении Софьи Летичевской, или вы нам мозги пудрите?

— Кого? Ах, Сони! Да. Знаю. Сегодня, пожалуй, могу. А деньги у вас есть?

— Деньги есть. Приезжайте.

— Нет, завтра, — вдруг переменила она решение. — Завтра утром. Ждите меня в сквере возле здания, где находится телестудия. В девять часов утра. На первой лавочке с правой стороны. И никакой милиции, слышите вы?

— Послу…

Валентин с досадой бросил на рычаг телефонную трубку.

— Все. Гудки.

— Как думаешь, можно рассчитывать на эту девицу? — заволновался Олег.

— Голос у нее странный, — задумчиво сказал оперуполномоченный. — Такое ощущение, что мадмуазель находилась под кайфом. Потому и переменила решение. Хочет маленько очухаться.

— А как насчет того, что она не желает общаться с милицией?

— На нас написано, что ли, что мы оттуда? — сердито заметил Валентин. — Не бери в голову. Без милиции — это значит никакого протокола. Остальное ее не волнует. Официальных показаний она, конечно, не даст, но то, что знает, где находится Соня, не исключено. Возможно, что наркотой сегодня накачивались в каком-нибудь притоне. Эх, мне бы до него добраться! Нюхом чую: в нашем районе! Но где?

— А тебе оно надо? — осторожно спросил следователь Жуков. — Есть отдел по борьбе с наркотиками…

— Да, но трупы-то — мое дело! Недавно нашли тело молодой женщины, в парке, что рядом с моим домом. Умерла от передозировки. Привезли откуда-то, выкинули в лесном массиве. И вот еще был случай… Олег, что с тобой?

— Ничего, — с трудом выдавил он. — Голова болит. Устал.

— Э-э-э… Да на тебе лица нет! Надо отдохнуть. Трое суток почти не спим.

— Все нормально. Пройдет.

…В дачном поселке, куда отвез его Валентин, было тихо. После трехдневной суеты и напряжения, тишина лилась бальзамом на душевные раны. Большинство дачников уже покинули летние резиденции и перебрались в город. У детей начался учебный год. Окна светились домах в четырех, остальные стояли темные, нежилые.

— Остаться бы здесь, — вздохнул Валентин. — Хорошо, тихо. Но не могу. Жена ждет, надо отметиться. Вчера устроила скандал: ты уходишь, я еще сплю, приходишь, я уже сплю. Забыла уже, как ты выглядишь.

— Что ж сразу не сказал? Пока до дома доберешься, она точно уснет. Я мог бы и на попутке добраться.