Звучит музыка. Женский голос поет балладу о разлуке и печали ушедшей любви. Я вслушиваюсь в пение, отдаюсь мелодии песни. Я ее знаю. Это АББА. The Winner Takes It All.[40]Я открываю глаза. Я в театральном зале, сижу в кресле. Вокруг множество зрителей поглощены спектаклем — музыкальной комедией «Мамма миа».

Я поворачиваю голову, поднимаю глаза. Необыкновенной величины сцена, высоченные потолки, причудливая форма балкона… Я уже был здесь когда-то. Давно.

Я на Бродвее, в театре «Винтер-гарден». Мама водила меня сюда смотреть «Кошек» незадолго до смерти.

Я встаю и, раздражая соседей, выбираюсь из зрительного зала, выхожу в фойе, спускаюсь по лестнице, ухожу из театра.

1

Бродвей вечером.

Несколько шагов, и я уже среди веселого буйства. На Тайм-сквер толпа народу, автобусы, тележки с хот-догами. Рекламные щиты призывают дарить украшения возлюбленным. На тротуарах продавцы быстренько надувают гелем шары-сердечки и предлагают уже немного увядшие цветы. Время — начало восьмого. 14 февраля 2011 года, вечер Дня святого Валентина.

Я ловил такси и вспоминал июльское утро 1992 года, когда Джефри Векслер освободил меня из тюрьмы. Тогда я поймал такси неподалеку отсюда и вот уже двадцать лет как сюда не возвращался. Многое здесь изменилось с тех пор. Район стал пешеходной зоной. Игрушки из «Диснейстора» и семейные магазинчики заменили пип-шоу и киношки с порнофильмами. Бомжи, наркоманы и проститутки уступили место туристам.

Возле меня затормозил «Форд Эскейп Гибрид», я мигом вскочил в такси и уже через десять минут был в цветочном магазине на Бликер-стрит, собираясь купить Лизе изысканный букет, составленный из роз и белых орхидей.

С букетом в руках я постучался в дверь, с бьющимся сердцем ожидая встречи с женой и детьми.

Но дверь мне открыла вовсе не Лиза.

— Добрый вечер, могу я вам чем-то помочь? — осведомилась блондинка лет двадцати в широком свитере со значком Стокгольмской школы экономики.

— Где моя жена?

— А кто вы такой, сэр?

— А вы? Вы-то кто такая? — спросил я, повышая голос.

— Я бебиситтер. Сижу с Бенжамином и Софией, когда миссис…

— Папа! Папа! — Бен с криком бросился мне в объятия.

Я обнял и закружил сына.

— Привет, сынок! Ну и вырос ты! Просто не верится!

Не обращая внимания на шведку, я вломился в собственный дом. В гостиной Софии не было. Я положил букет на стол и поднялся к ней в комнату. Моя доченька крепко спала в своей постельке.

— Неужели так рано легла? — шепотом удивился я.

— София немного приболела, — объяснила девушка-бебиситтер, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Что с ней?

— Кашель, насморк и ушко. Все разом.

Я осторожно поцеловал девочку и попробовал лобик.

— У нее температура.

— Да, я заметила, но решила не будить ее. Потом дам ей парацетамол.

Я спустился в кухню.

— Ты знаешь, где мама, Бен?

— Ушла.

— Я вижу, что ушла, а куда?

Сын пожал плечами.

— Куда ушла моя жена? — спросил я у шведки.

— Не знаю, не могу вам сказать. Я даже не знала, что Лиза замужем. Она ничего не говорит, когда выходит из дома…

Больше я ее не слушал. Лиза наверняка оставила адрес на всякий случай, мало ли что. Я посмотрел на столике возле телефона, заглянул в вазу, куда складывались из карманов всякие мелочи, и наконец уставился на холодильник. Под магнитом торчал листок из блокнота: «Ресторан „Були“, Дуэйн-стрит, 163», и номер телефона.

— Лиза ужинает в этом ресторане?

— Я же сказала, что ничего не знаю.

— Черт знает что! — разъярился я, сверля ее взглядом.

Сын подергал меня за рукав:

— Нельзя ругаться, папа.

Я присел на корточки и посмотрел ему в глаза.

— Ты прав, сынок. Я сейчас схожу за мамой, и мы очень скоро вернемся. Подождешь?

— А можно я с тобой?

— Не стоит, Бен. Через полчаса мы будем дома. Будь умницей, и я приготовлю тебе лазанью.

— Я уже ужинал.

— Ну тогда десерт. Мороженое с карамельным соусом и жареным миндалем!

— Мама против мороженого, она говорит, что оно слишком жирное и сладкое.

Я вздохнул и взъерошил ему волосы.

— До скорого, сынок!

2

Такси я решил не брать. Уж больно движение плотное. Трайбека не за горами, и пробежаться — только ноги размять.

Направление — юг, МакДугал-стрит, 6-я авеню и по Бродвею до Дуэйн-стрит.

— Вы заказали столик, сэр?

Тяжело дыша, я ввалился в гастрономический ресторан, как слон в посудную лавку. Моя красная куртка и потертые джинсы смотрелись не слишком выигрышно на фоне костюмов и вечерних платьев.

— Нет, я просто хочу узнать, здесь ли моя жена.

— Я могу сходить за ней, сэр, — предложил мне администратор, продолжая смотреть на экран компьютера. — Только назовите фамилию, на какую был сделан заказ.

— Большое спасибо, но я предпочитаю сходить за ней сам.

— Но вы, сэр…

Я уже миновал входной коридорчик и вошел в основной зал.

Вечером в День святого Валентина за столами все сидели парочками.

Ресторан «Були» вообще располагал к романтическим отношениям: шикарный антураж, обволакивающая атмосфера, своды, свечи, на стенах картины с пейзажами Прованса.

Лиза сидела за столиком у мраморного камина почти что в центре зала. Нарядная, элегантная, раскованная, она тоже была здесь с мужчиной, а он сидел ко мне спиной.

Лиза заметила меня, нахмурилась, сложила салфетку и поспешила навстречу, не желая, чтобы я подошел к их столику.

— Артур! Что ты здесь делаешь?

— Мне кажется, это я должен задать этот вопрос тебе.

— Я работаю. Зарабатываю на жизнь, чтобы кормить семью.

— Ужиная при свечах в День святого Валентина? Ты что, издеваешься надо мной?

Люди за столиками умолкли. Десятки глаз недовольно уставились на нас. К нам подошел метрдотель и попросил продолжить нашу беседу в холле.

— Артур, я ни разу в жизни не праздновала День святого Валентина. Сейчас у меня деловой ужин. Прошу тебя, обойдемся без ссор.

— Не стоит считать меня идиотом. С кем ты ужинаешь?