— Пирамида из книг, — тихо, словно самому себе, сказал он. — Книги чуть не стали его могилой. Не знаю, что бы я сказал его матери.

— Мне не удалось отобрать книгу, — проговорил Питер.

— Пирамиду из книг следовало бы поставить на моей могиле. Он забрал книгу? Ну, со мной все ясно. Что же до вас — уж не знаю, как вы себя называете… книга вернулась к своему хозяину, а значит, ваши неприятности только начинаются.

— О, ты классный, верно?

Коди посмотрел на рыжеволосую женщину, говорившую с британским акцентом, и остался доволен. Ему удалось обойтись без крепкого спиртного и ловко обойти крупье в игре в очко, женщина была очень хорошенькой, а фигура у нее — просто прекрасной. Однако Коди был доволен не только поэтому: его обрадовал ее взгляд, он отлично научился распознавать этот взгляд за полтора века своей жизни.

Она приняла решение.

Как правило, так вели себя мужчины. В тот момент, когда мужчина бросал первый взгляд на женщину, он решал, хочет он с ней переспать или нет. Любой, кто знал, на что смотреть, и хоть что-то понимал в жизни, без проблем все видел. Мужская черта Однако некоторые женщины, вроде этой рыженькой, тоже умели смотреть так.

И не только. Еще голос. Не то, как она сказала: «ты классный», — и все такое, а то, какой она сделала акцент на коротеньком словечке «о!», словно он только что снял штаны, чтобы дать ей насладиться великолепным зрелищем.

Одного взгляда хватило, чтобы он принял решение. Ему надоело выигрывать в карты.

— На самом деле это совсем не трудно, — сказал он.

Он улыбнулся и подвинулся на один стул, чтобы она могла сесть рядом. Затем посмотрел на крупье.

— Ну, сдёлай меня.

Крупье положил шестерку бубен на его восьмерку пик.

— Совсем не трудно? — Она рассмеялась с деланным, но исполненным значения удовольствием. — Это же Монте-Карло, сэр.

— Да, мэм. Очко — это для маленьких детишек. Настоящие мужчины играют в покер. К сожалению, в вашем Монте-Карло почти невозможно победить казино в покер.

Он снова повернулся к крупье.

— Валяй.

— Это не мой Монте-Карло.

Крупье достал тройку червей, у него вышло семнадцать очков.

— Извините, мне показалось, что вам нравится этот город. Вы же англичанка, верно, мисс?..

— Томас. Ванесса Томас. Надеюсь, вы не попытаетесь перебить семнадцать.

— Давай, — сказал он крупье и получил тройку треф.

У крупье вышел перебор, и Коди снова выиграл.

— Отлично сработано. Итак, я назвала вам свое имя. А вы?

— Я устал играть в очко. Могу я вас чем-нибудь угостить и поставить свой выигрыш на ваше любимое число в рулетку?

— Ну… — протянула она, и в ее голосе появилось то самое выражение. — Что-нибудь выпить — просто замечательная идея. Но рулетке я предпочитаю другие игры.

Они обошлись без рулетки. Ванесса потягивала белое вино, Коди заказал себе сельтерскую воду. Они разговаривали, потом ходили от стола к столу, наблюдая, как люди проигрывали, остановись они вовремя, могли бы остаться в выигрыше. Ванессе нравились длинные растрепанные волосы ее нового знакомого и борода, совершенно не гармонировавшие с белым смокингом и розой в петлице, словно ковбоя попросили сыграть Джеймса Бонда У него были…

— …Прекрасные глаза.

— Спасибо, Ванесса. Большое спасибо. Такие слова от женщины вашего класса — потрясающий комплимент.

Она покраснела, услышав эти слова.

— Знаете, а вы ведь так и не сказали мне, как вас зовут, — проговорила она, медленно поглаживая ножку бокала пальцами левой руки.

— Коди. Коди Октябрь. Прошу вас, называйте меня просто Коди.

— О-о-о! Чудесное имя. Такое американское. Совсем как из Джона…

— Фильма Джона Уэйна. Я знаю. Мне уже говорили.

— На самом деле, мистер Октябрь, я хотела сказать из фильма Джона Форда.

— Благодарение Богу, вот женщина, которая знает вестерны! С тех пор как я был мальчишкой, все так сильно изменилось.

— Да, ладно вам, Коди, вы совсем не так давно были мальчишкой. На вид вам не больше тридцати пяти.

— Вы очень любезны, Ванесса. Думаю, вы сильно удивились бы, скажи я вам, сколько мне лет.

Конечно, она была бы удивлена. Честно говоря, Коди и сам удивлялся. Он не старел с тех пор, как умер в тысяча девятьсот семнадцатом году. Однако это не все: Коди становился моложе. Никто, даже фон Рейнман не мог наити объяснение этому феномену. Коди умер за месяц до своего семьдесят первого дня рождения, а сейчас выглядел лет на сорок. Кстати, у него же день рождения через пару недель.

Черт подери, он и не собирался жаловаться на судьбу!

— Вы преувеличиваете, — сказала она ему.

— Скоро вы узнаете, что я к этому склонен.

Глядя на него с любопытством, чуть приподняв бровь, Ванесса совершенно серьезно спросила:

— И как же я это узнаю?

Только сейчас Коди уловил едва заметный ирландский акцент.

— Ну, милая, — проговорил он, всплеснув руками, как плохой актер. — Есть несколько способов узнать обо мне получше. Первое: меня уже тошнит от этого казино, от этой одежды, от сельтерской воды и людей, посещающих эти гнусные заведения с дурной репутацией. Я не говорю о вас, конечно. Беззаконие царит здесь… ну и так далее, и тому подобное. Иными словами, мне пора отсюда убираться, иначе мне захочется устроить старомодную драку, чтобы немного развлечь посетителей.

Все это он произнес с легким ирландским акцентом, желая, чтобы, услышав его, она почувствовала себя лучше.

— Вопрос в том, будет ли мне позволено спросить вас, так сказать, выложить карты на стол:.. Одним словом, один ли я уйду отсюда? Прошу вас, только не думайте, что я позволяю себе слишком много. Я точно знаю, что прямо сейчас я с удовольствием прогулялся бы по берегу под луной, и это было бы гораздо лучше делать не в одиночестве. Отправимся ли мы на мою яхту, к вам домой или просто погуляем — не важно. Важно, что вы составите мне компанию и тишина будет вокруг нас.

Пока Коди говорил, Ванесса улыбалась, и улыбка ее становилась все приветливее. В конце концов она покачала головой, тихонько фыркнула и, когда он наконец замолчал, посмотрела на него и произнесла:

— Да, мистер Коди Октябрь, как большинство американцев, вы говорите слишком много. Вы произнесли так много слов, хотя мне хватило бы нескольких. Если я правильно поняла вас, вы хотели бы прогуляться. Вот что я могу вам сказать в ответ. Я устала, и мне следовало бы вернуться в отель. Если вы готовы проводить меня, пожалуй, о лучшем завершении вечера я не могла бы и мечтать.