подавил желание покачать головой в знакомом замешательстве. Молодой Гектор Эплин был самым молодым из мичманов "Дестини", но все пятеро остальных, включая парней на целых шесть лет старше его, подчинялись ему почти автоматически. К его чести, он, казалось, совершенно не осознавал их отношения. Конечно, это было не так, что только заставило Йерли думать о нем лучше из-за того, как он вел себя. Мальчику, которому только что исполнилось двенадцать, было нелегко устоять перед искушением заставить семнадцатилетних или восемнадцатилетних плясать под его дудку, но именно это и сделал мичман Эплин.

Только, конечно, на самом деле это был не "мичман Эплин". В эти дни юношу должным образом величали "мастер мичман его светлость герцог Даркос Гектор Эплин-Армак".

В случае с Эплином король Кэйлеб применил древнюю, чисто чарисийскую традицию. Насколько было известно Йерли, ни одно другое королевство на всем Сэйфхолде не придерживалось чарисийской практики принятия простолюдинов в королевский дом в знак признания выдающихся заслуг перед короной и королевским домом. Только простолюдины могли быть усыновлены таким образом (именно так несколько поколений назад было создано графство Лок-Айленд, - размышлял Йерли), и они становились членами королевского дома во всех смыслах. Единственным ограничением было то, что они и их дети стояли вне очереди наследования. Кроме того, молодой Эплин-Армак имел преимущество перед всеми другими аристократами Чариса, за исключением столь же молодого герцога Тириэна, и любые дети, которых он когда-нибудь произведет на свет, также будут членами королевского дома.

Лично Йерли был совершенно уверен, что юноша был рад тому, что его как можно быстрее снова отправили в море. На флоте существовала традиция, согласно которой старший офицер никогда не использовал титул младшего офицера, если младший офицер, о котором идет речь, был пэром королевства, чей титул имел приоритет над титулом старшего офицера, о котором идет речь. Вместо этого применялось его военно-морское звание, и поскольку титул молодого Эплин-Армака имел приоритет над титулом любого старшего офицера королевского флота, включая верховного адмирала Лок-Айленда, он мог довольно легко вернуться к гораздо более удобной роли простого "мастера мичмана Эплин-Армака", что было для него огромным облегчением.

Конечно, в чисто общественных случаях правила были другими. Это, вероятно, означало, что хорошо, когда у экипажа королевского корабля было мало возможностей пообщаться на берегу. И Йерли намеревался позаботиться о том, чтобы герцог проводил как можно больше этих редких светских мероприятий именно на борту корабля.

Давайте пощадим мальчика, насколько сможем, по крайней мере, до тех пор, пока ему не исполнится, скажем, четырнадцать. Самое меньшее, что мы можем сделать, это дать ему время закончить обучение правильным манерам за столом, прежде чем ему придется ужинать с другими герцогами и князьями!

Что просто оказалось одним из тех занятий, когда Йерли лично обучал мальчика.

Эплин-Армак закончил пересекать палубу и коснулся левого плеча, отдавая честь. Йерли серьезно ответил тем же, затем мотнул головой в сторону неуклонно проступающей земли по левому борту.

- Спуститесь вниз, если хотите, мастер Эплин-Армак. Передайте мои наилучшие пожелания графу и сообщите ему, что мы войдем в гавань Хэнт-Тауна, как и планировалось.

- Есть, есть, сэр!

Эплин-Армак снова отдал честь и направился к кормовому люку.

Он двигался не как двенадцатилетний ребенок, - подумал Йерли. Возможно, это было одной из причин, по которой старшим мичманам было так легко принять его как равного. Эплин-Армак был худощавым юношей, которому никогда не суждено было стать особенно высоким или широкоплечим, но он, казалось, не осознавал этого. Была уверенность, ощущение того, что он знает, кто он такой, несмотря на его совершенно очевидный постоянный дискомфорт из-за возвеличивающего его патента на благородство. Или, возможно, дело было просто в том, что, в отличие от тех других мичманов, юный Эплин-Армак знал, что ему больше никогда в жизни не придется столкнуться с чем-то худшим, чем то, что уже случилось с ним на борту КЕВ "Ройял Чарис".

Полагаю, - мрачно подумал Йерли, - что, когда твой собственный король умирает у тебя на руках, это помогает тебе взглянуть на остальной мир в перспективе.

* * *

Человек, который все еще считал себя полковником королевской чарисийской морской пехоты Хоуэрдом Брейгартом, но пока не графом Хэнтом, стоял у фальшборта "Дестини", пока капитан Йерли осторожно вел свое судно через переполненные воды гавани. Обычно это не было бы такой уж сложной задачей, но, насколько мог судить Брейгарт, каждый квадратный ярд поверхности гавани был занят парусной шлюпкой, катером, весельной лодкой, яликом или плотом... и каждое из этих ветхих судов было заполнено приветствующими, кричащими гражданами Хэнт-Тауна.

- Кажется, они рады видеть вас, милорд, - заметил лейтенант Робейр Макилин, четвертый лейтенант "Дестини". Как самый младший офицер Йерли, Макилин был назначен помощником Брейгарта на борту корабля. Он был представительным молодым человеком во многих отношениях, хотя Брейгарт не мог полностью избавиться от подозрения, что Макилин был одним из тех людей, которые отслеживали одолжения, оказанные ему начальством.

- Я хотел бы верить, что это была спонтанная демонстрация их глубокой привязанности ко мне и моей семье, - сухо ответил недавно признанный граф, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь поток голосов. - С другой стороны, у меня было достаточно сообщений о пребывании Мантейла в графстве, чтобы знать, что это такое на самом деле. И, честно говоря, подозреваю, что они так же бурно приветствовали бы любого, кто собирался заменить жалкую задницу этого ублюдка здесь, в Хэнт-Тауне.

- Вероятно, в этом есть доля правды, милорд, - признал Макилин через мгновение.

- В этом есть доля правды Шан-вей, - прямо сказал Брейгарт, который полагал, что ему действительно следует начать думать о себе как о графе Хэнте. - И через несколько месяцев, когда я не смогу волшебным образом исправить все, что испортил Мантейл, я, вероятно, буду намного менее популярен среди моих любимых подданных.

На этот раз Макилин, очевидно, не знал точно, что сказать. Он ограничился кивком и легким полупоклоном, затем извинился, пробормотав что-то о своих обязанностях. Брейгарт - Нет, черт возьми, Хэнт, болван ты эдакий! - смотрел ему вслед с некоторым весельем.

Не хотел рисковать, соглашаясь со мной, эй, мастер Макилин? - насмешливо подумал он. Затем он повернул голову, когда кто-то еще подошел к фальшборту рядом с ним, глядя на усеянные людьми воды гавани.

- Доброе утро, ваша светлость, - сказал граф, и Гектор Эплин-Армак поморщился.

- Доброе утро, милорд, - ответил он, и Хэнт усмехнулся его тону.

- Все еще не очень удобен,