Опомнившись, зеваки провожали кирасиров радостными воплями.

– Сотрясение. В остальном – вроде бы, без последствий.

– Черепно-мозговые – не мой профиль. Вашему Кауфману нужен нейрохирург.

– Есть у него нейрохирург. Все у него есть. Говорю же, без последствий. Если не считать того, что он постоянно разговаривает с вами, доктор ван Фрассен.

– Со мной?!

– Приезжайте, сами увидите. 30-я, сквер Беллы Кнаух.

И Тиран отключился.

– Я отвезу тебя, – Ник виновато тронул ее за плечо.

– Не надо. Развлекай Артура.

Лишь сейчас она сообразила, что в течение всего разговора Артур молчал. Привстав на цыпочки, зажмурившись, сосредоточенный, как пилот при прохождении пояса астероидов, мальчик раскачивался из стороны в сторону. Со странной, но очевидной периодичностью он подносил палец к губам, словно призывал взрослых молчать – и, опустив руку, продолжал качаться. Не человек – метроном.

Регина чуяла, что это скоро пройдет. И все равно – нервничала.

– А ты?

– А я переоденусь, заброшу Фриду домой – и в клинику.

Услышав слово «домой», рыжая коза зашипела по-змеиному. Не будь вокруг столько народу, доктор ван Фрассен и сама бы зашипела. Подмывало отнестись к вызову Тирана примерно так же, как Фрида – к агрессору на выставке. Увы, женщина была более стеснена в поступках и действиях, чем ее химера.

Тиран встретил ее у памятника Белле Кнаух.

– Побоялся, что вы не найдете клинику, – он выглядел измотанным, как стайер в конце дистанции. Даже выправка поблекла. – Идемте, я вас провожу. Что вы смотрите? Ну да, памятник…

Регина вздохнула:

– Дедушка Фриц хотел сделать меня второй Кнаух. Мечтал о военной карьере. Ничего не вышло. Если, конечно, не считать работы с вами…

– Герои умирают рано, – буркнул бесчувственный Тиран. – А мы с вами еще поработаем. Зачем мне ваш памятник? Пошли, что ли? Тут рядом…

Она действительно не нашла бы клинику. Хотя бы потому, что на 30-й – если верить Тирану – клинике не было никаких опознавательных знаков. Ни таблички на стене, ни инфошара над крыльцом. Скучный дом в пять этажей, старомодный ветеран. Холл пустовал. Не смущаясь этим, Тиран провел Регину к лифту. Вместо ожидаемого подъема кабинка поехала вниз. Регина не знала, как глубоко они спустились.

Судя по времени движения, не очень.

– Вы сказали, Кауфман говорит со мной…

– Не спешите, – прервал ее Тиран. – Сейчас вы все поймете.

Пройдя по коридору, он толкнул дверь – шестую от лифта. Кабинет, куда они попали, ничем не отличался от любого другого. Активировав голосферу, Тиран взял аккорд на сенсорной панели. В сфере возникла палата – обычная больничная палата. На кровати, одет в смешную пижаму, спал мужчина – видимо, тот самый Кауфман. Бритую голову его украшали пятна наногеля. От диагност-центра к Кауфману тянулась «грива» – сотни тонких, как волос, проводков. Они ежесекундно меняли цвет.

Казалось, человека подсоединили к радуге.

Тиран взял второй аккорд. Изображение мигнуло и понеслось назад. Кауфман был неподвижен. «Перемотка» угадывалась лишь по ускорившемуся миганию «гривы». Запись, поняла Регина. Ага, вот и звук.

– И все же они звери, – не открывая глаз, сказал Кауфман. – Понимаешь, Ри? Животные. Зря ты со мной споришь. Производя энергию, они уходят в галлюцинации. Как наркоманы. Знаешь, почему это называется «срыв шелухи»? Всё человеческое у энергетов – внешнее! Как шелуха! А под ней – зверь…

Лицо его вдруг исказилось страхом.

– Ничего, – на шее Кауфмана дернулся хрящеватый кадык. – Ничего, все в порядке…

– И вот так все время, – прокомментировал Тиран. – Иногда он называет вас – Ри. Иногда – Региной. Пару раз он даже обращался к вашему отцу, адмиралу ван Фрассену. Правда, величая его фрегат-капитаном. Что скажете?

Регина подалась вперед, разглядывая больного.

– Почему вы зовете его Кауфманом? – спросила она. – Это же Гоффер, Рауль Гоффер. Старший брат инспектора Линды Рюйсдал.

– Узнали? Это хорошо. Вы правы, перед нами Рауль Гоффер. Он же Бернард Кауфман, руководитель 3-й экспедиционной группы на Шадруване. Не волнуйтесь, я вам все объясню. Надеюсь, вы понимаете, что инспектор Рюйсдал ни о чем не должна знать?

– Он же архитектор, – беспомощно сказала Регина.

В третий раз за пять минут.

– Архитектор, – согласился Тиран. – Посредственный, надо сказать. Зато администратор – хоть куда. Любую экспедицию организует в лучшем виде. С кем хочешь договорится – с шадруванцами, с кемчугинами, с голодными людоедами. Коммуникабельность – высший класс! Удивляюсь, как он на нож напоролся…

– Зачем вы дали ему псевдоним?

– По документам Рауль Гоффер сейчас строит рабочий поселок на Титрезе-IV. В отличие от Бернарда Кауфмана, который руководит группой на необитаемом, не представляющем особой ценности Шадруване. Который в свою очередь числится в планетарных каталогах совсем под другим названием. Вы понимаете, почему?

– Нет.

– Тогда просто примите на веру: так надо.

– Мне вы тоже дадите псевдоним?

Тиран подмигнул:

– Нет проблем. Хотите стать Леопольдиной Гец?

Регина поиграла с сенсорами. «И все же они звери, – повторил Кауфман-Гоффер. – Понимаешь, Ри? Животные. Зря ты со мной споришь. Производя энергию…» Выставленный «на паузу», с открытым ртом, Рауль выглядел смешно. Клоун в пижаме. Значит, администратор? За что тебя пырнули в печень, администратор? Ты назвал шадруванцев животными? За такое и впрямь могут прирезать. Нет, они не энергеты, а значит, для тебя аборигены – настоящие люди. Дикари, но люди…

Что-то раздражало доктора ван Фрассен. Она никак не могла понять – что, и наконец сообразила: одеколон Тирана. Таким же пользовался дедушка Фриц.

– Что он вам доказывает? – спросил Тиран. – Я в курсе, вы с ним вместе были заложниками на Террафиме. Это как-то связано?

– Нет. Это из более раннего периода.

– Правда? – Тиран заинтересовался, придвинулся ближе. Чувствовалось, что он не рассчитывал на быстрое решение проблемы. – Вы были дружны с Кауфманом? Простите, с Гоффером…

– Дружны? Вряд ли. Я хорошо помню этот эпизод. Мы смотрели турнир по силовому троеборью. В перерыве пошли в буфет. Там Рауль сказал, что энергеты – не люди. Не настоящие люди. В частности, потому, что у них «срывает шелуху». Я обиделась. У менталов…

Тиран кивнул:

– Я понимаю. Продолжайте.

– Мы повздорили. Я чуть не атаковала его – телепатически. Мне было двенадцать лет… К счастью, я была под «Нейрамом». Похоже, Рауль сильно испугался. Этот страх остался в его памяти навсегда. Сейчас, после травмы, он прокручивает его раз за разом. Спорит со мной, доказывает… Я не знаю, почему так произошло. Должно быть, он о чем-то спорил с носильщиком, перед тем как тот напал на Рауля. Два спора, две атаки, два страха… Это каким-то образом наложилось.