– То есть реальность не оправдала твоих надежд? – с каким-то подвохом спросила Исида.

– Но это лучше, чем неокретинизм, который просто меня подавляет, – быстро добавил я. – Можно сказать, не дает расслабиться и вздохнуть!

– Мы сейчас разговариваем о чем? – нахмурилась Исида.

– О современной литературе, – сообщил я.

– Извините, не въехала! – призналась Исида. – Вернее, не ожидала.

– Это потому, что современная литература то и дело выпрыгивает из-за угла и кричит: «Йа-а-а! Йа-а-а!» – пояснил я. – А вот классический реализм требует от писателя максимального занудства и самоотдачи!

– А теперь мы о чем беседуем? – уточнила Исида.

– Об описаниях природы и прочей белиберде, которую надо втыкать в свои сочинения, – сообщил я. – Иначе они не пробиваются на кассе по категории «проза». Ты, например, видела дерево?

– Ну! – кивнула Исида.

– Ну и фигли его описывать? – спросил я. – А с точки зрения прозы это обязательный предмет для внеклассного чтения и декламации.

– Здорово у тебя получается!

– Что именно?

– Любую беседу угробить к чертовой матери, – пояснила Исида. – Или перевести на свою персону.

– В том-то и заключается мастерство писателя, – самодовольно ухмыльнулся я. – При каждом удобном и неудобном случае поговорить о себе любимом!

– Короче говоря, – резюмировала Исида, – кто о чем, а римлянин о термах! И если у тебя сформировались претензии, то обернись и пообщайся с Юлией Феликс. А я немного передохну…

И в самом деле я сегодня перестарался, словно глухарь на току, и не услышал, как Юлия Феликс подкралась ко мне со спины. Хотя допускаю, что она и не думала ко мне подкрадываться, а просто подошла и тихо ждала своей очереди. И теперь загадочно зыркала глазенапами и вертела в руках какой-то конверт.

– Я знаю девушку, которая пойдет за тобой на край света, – сказала мне Юлия Феликс.

– И кто же эта дура? – риторически осведомился я.

– Ответ находится в этом конверте, – заявила Юлия Феликс.

– Ну наконец-то мне дали «Оскара»! – несколько преждевременно обрадовался я. – Спасибо, мои дорогие!

– Не за что! – отозвалась Юлия Феликс и принялась интригующе обмахиваться конвертом, как веером.

А если учесть, что на ней было только бикини, то церемония награждения выглядела и правда привлекательно.

– Я готов подвести итоги, – сообщил я. – На лучшую дуру в этом сезоне… Кстати, неплохо смотришься!

– Спасибо! – поблагодарила меня Юлия Феликс. – Я всегда хорошо выгляжу, чего бы там ни сняла. С себя, разумеется.

– Ну, не будем утомлять наших зрителей светскими разговорами! – залихватски подхватил я. – А лучшая дура в этом сезоне…

Тут Юлия Феликс решила, что достаточно наобмахивалась, и протянула мне конверт.

– Юлия Феликс! – объявил я. – Это свидетельство о заключении брака!

– Ха-ха-ха, – сказала Исида. – Бурные аплодисменты. А теперь поясните, что это значит…

– Наша гостиница внезапно обрушилась, и я покидаю Помпеи в чем есть! – охотно пояснила Юлия Феликс. – И в ближайшее время я перееду…

– Передислоцируюсь, – за каким-то чертом отредактировал я.

– К своему мужу! – Юлия Феликс указала на меня пальцем. – На новое место жительства, в Петербург!

– Ну и я в беде тебя не оставлю! – уверенно заявила Исида.

– Здравствуйте, девочки! – подытожил я.

[19]Гомер Гомером, но другие рассказы о Троянской войне отличаются непоэтическими подробностями…

Краткий ход событий

1. Богиня Афродита (на конкурсе красоты) обещает Парису, что тот добьется любви и расположения некой Елены, тогдашней жены Менелая (я бы мог гарантировать это таинство безо всяких эзотерических штучек, а, скажем, за сто пятьдесят долларов, потому что не боги горшки обжигают, а люди пальцами делают).

2. Парис, как было обещано, добивается любви и расположения Елены, будучи в гостях у Менелая, и, прихватив сокровища, в данном случае материальные ценности, бежит себе в Трою. Для чего Парис умыкнул Елену, если уже добился любви, – тайна, покрытая мраком. Однако мне вспоминается голливудский блокбастер «Люди в черном», где огромный космический таракан, собираясь в дорогу, тащит на свой корабль Линду Фиорентино и говорит (sic!): «Путь долгий! И всякая еда пригодится!»

3. Возмущенный таким поворотом событий Менелай обращается к своему брату по имени Агамемнон и вместе с ним собирает вооруженные силы, чтобы идти войной на Трою, вернуть похищенные сокровища и надавать Елене тумаков.

4. В армию Агамемнона и Менелая вливаются: вездесущий Одиссей, практически неуязвимый Ахилл и прочие, прочие, прочие… В Трое укрепляют стены. На Олимпе формируются две противоборствующие партии – голуби и ястребы. За троянцев: сам Зевс в роли верховного главнокомандующего, политрук Афродита и флагман Посейдон. А за греков: богиня Афина, богиня Гера, супруга верховного главнокомандующего, и примкнувший к ним Аполлон.

5. Слепой Гомер выступает в роли независимого обозревателя.

6. Войска Агамемнона и Менелая десантируются с кораблей на побережье возле Трои, где засели Парис и Елена, и приступают к рекогносцировке.

7. В дело вмешивается Голливуд, фабрика грез и кинопроизводства…

Общие рассуждения о Троянской войне

а) Конечно, голливудский Бред Питт в роли Ахилла выглядит очень героически (см. фильм «Троя»), однако его древний прототип, как говорят источники, влюбился в царевича Троила «во время сражения» и угрожал ему прямо на поле битвы: «Я убью тебя, если ты не уступишь моей страсти!» Не знаю, как бы это понравилось Анджелине Джоли, нынешней жене Бреда Питта. Правда, другие утверждают, что Ахилл «так по-медвежьи стал выражать свою страсть, что Троил побагровел, ребра его треснули, и он скончался». Тоже сомнительное оправдание…

б) Некая Лаодамия, лишь только муж отправился на войну, изготовила статую, чуть не сказал – Бреда Питта, во всяком случае – бронзовую или восковую, и затащила ее в свою постель. Не знаю, как бы это понравилось Анджелине Джоли, нынешней жене Бреда Питта, но папенька Лаодамии тоже был не в восторге. Говорят, он изъял и пожег все фаллоимитаторы, что смог обнаружить в собственном доме, а взамен подарил дочери ткацкий станок, который в античные времена считался крайне добропорядочным механизмом…

в) А как обстояли дела под Троей? Один хитроумный мужчина по имени Паламед придумал игру в кости, за которой, как утверждают источники, «греки убивали время». Наверно, немало троянцев тоже посещало этот «Лас-Вегас», где от скуки смертной проигрывались целые состояния, а если предварительная осада длилась считай девять лет, то абсолютно непонятно – зачем на десятый год ломиться в Трою, коли там ничего ценного не осталось…