– Он тоже хочет открыть там цветочную лавку. Но я отказалась.

Она произнесла эти слова совершенно спокойным тоном, но Олег чувствовал, что в голосе Ульяны есть и нотки сожаления.

– Почему ты отказалась?

– Потому что не представляю, как буду вдали от вас. Даже если дети уже довольно взрослые, и даже если это всего на несколько недель.

– А ты подготовила ответы, – усмехнулся он. Ему и самому эта мысль была как серпом по одному месту, но и держать жену возле себя, тем более, что он мог взять на себя заботы о доме и детях, Аверин не собирался.

– Я просто всё прикинула и поняла, что нет.

– Но ты этого хочешь.

– Врать не буду. Хочу.

– И не потому, что это Томас…

– Аверин! – Она тихо рассмеялась и покачала головой. – Какой ты иногда…

– Какой?

– Ну такие вещи говоришь… Ну какой Томас?

– Твой Томас.

– Никакой он не мой, перестань. Кстати, лишнее подтверждение тому, что ехать мне не нужно.

Она снова покачала головой и улыбнулась. Не то чтобы Аверин часто включал «режим Отелло», но и полностью не ревновать свою жену как-то не получалось. Кто-то бы сказал, что ревность – отсутствие доверия, но Олег был с этим не согласен. Ревность – это чувство собственничества, и как оказалось, он был тем ещё собственником. Хотя, не сказать, что его это не устраивало.

– Нужно. Я тебе доверяю во всём, – тихо сказал он и, поймав взгляд жены, повторил: – Тебе нужно ехать. Близнецов и собак беру на себя, а ты обязательно поезжай.

В этот раз Ульяна не протестовала. Просто смотрела на него, всё так же хмуря брови, как будто в ней боролись два чувства, и она пока не знала, какое из них победит.

– Точно? – неуверенно проговорила она. – Справишься?

– Разве дело только в этом?

– Не только. У меня ощущение, что я хочу вас бросить и заняться своими делами.

– Вот и я о том. Глупое ощущение, да?

– Не знаю.

Ульяна перевела взгляд туда, где под деревьями сидели Маша с Богданом. Точнее, последний лежал, устроив голову на Найде, которая так и норовила лизнуть его в лицо. А он смеялся, отмахивался от собаки, чтобы потом подставить ей щёки.

– Глупое, – веско проговорил Олег. – Так что поезжай обязательно и занимайся тем, что тебе нравится.

Они посидели так ещё немного, наблюдая за тем, что творилось кругом. Аверин нашёл глазами сына, устроившегося подальше от всех. Лев держал перед собой стакан сока с таким видом, будто это была его единственная возможность выжить в этом мире.

– А если Лёва мне помогать будет, ты не против?

– Не против, конечно. Я буду только рада, если вы найдёте общий язык.

– Да мы уже… как будто, – улыбнулся Олег, правда, мысленно поправил себя. Слишком надеяться на то, что на деле могло оказаться лишь химерой, ему не хотелось.

– Я рада. Правда, очень рада. И спасибо тебе большое за всё.

Она прислонилась к его плечу, и Олег понял, даже если небеса рухнут на землю, неизменным останется одно – они у Ульяны есть друг у друга, и так будет всегда. И никакие Франции и Томасы не способны это изменить.

Спустя время

Всё валилось из рук. Аверин даже не представлял, почему это происходит. Просто с самого утра всё было каким-то не таким. Сначала он сжёг ко всем чертям огромную порцию яичницы с беконом, потом Азор вырыл в саду целый куст роз, с которым потом носился по двору, держа его в пасти, несмотря на колючки. И всё бы ничего, это даже могло показаться забавным, если бы не одно «но». Вернее даже тысячи «но». Этот дом они сняли на месяц в курортной зоне Ленинградской области, и он им не принадлежал.

Да и хрен-то с ним, в общем. Олег вполне был в состоянии компенсировать и этот сраный куст, и сковороду, но почему-то его безумно всё бесило.

Это началось не так давно, а точнее, почти сразу, как только Ульяна отбыла во Францию. Вроде бы убеждал себя, что отпустил её с лёгким сердцем, и что уверен в том, что справится сам. Что жене можно доверять как самому себе… но чем больше проходило времени, тем больше становилось раздражение, которое он испытывал.

– Лев, что ты делаешь? – взревел Аверин, когда увидел, как сын запихивает в кастрюлю сразу всю упаковку фрикаделек. – Там же килограмм!

– И что? Нас много, – пожал плечами Лев.

Олег отобрал у него то, что осталось, и выгнал сына из кухни.

– Иди за близнецами присмотри, я сам справлюсь, – буркнул он.

Видел, что Лев хочет протестовать, но глянул на него так, чтобы подобные желания пропали.

Аверин потёр переносицу и сделал глубокий вдох. Кажется, он начинает раздражать даже самого себя, и с этим было нужно что-то делать.

Когда все наконец пообедали и отправились гулять на берег Финского залива, Олег написал Ульяне. В последнее время они списывались исключительно в соц.сетях, и Аверин редко слышал голос жены вживую. И это его тоже раздражало.

«Я хочу с тобой поговорить», – написал он после коротких и привычных приветствий.

«Что-то случилось? С Богданом? С Машей?» – всполошилась жена.

«Ничего не случилось. Просто хочу тебя услышать».

Он тут же себя обругал. Мысленно, естественно. Ведёт себя как подросток пубертатного периода, а ведь Ульяна всего лишь уехала по работе на несколько недель. И от самого себя стало тошно, хоть волком вой.

«Конечно! Я тебе позвоню, как только смогу».

Она вышла из сети и нехорошее предчувствие стиснуло сердце Аверина ледяной хваткой. Может, они стали ей не нужны за это время? А что? Такое ведь бывало сплошь и рядом, когда красивые успешные женщины вдруг понимали, что семья – это то, что тянет их ко дну. И пусть на Улю это было совсем не похоже, легче от этого Олегу не становилось.

Он с трудом дождался звонка от Ульяны, а когда всё же услышал её голос, ему стало окончательно нехорошо. Потому что Уля была какой-то… отстранённой.

– Как твои дела? – спросил он совсем не то, что хотел.

Фоном слышался какой-то странный шум и гул голосов, будто жена находилась на вечеринке, от которой он её отвлёк.

– Всё хорошо. А как у вас?

– И у нас всё хорошо.

Аверин немного помолчал, после чего всё же решился задать вопрос:

– Я тебя отвлекаю? Ты сейчас занята?

– Нет. Конечно, нет. Я сейчас… дома.

Дома… Это означало, что Ульяна находилась в арендованной квартире. И хрен с тем, что она назвала эту квартиру домом, важным было иное. Она ему солгала.

– Хорошо, я тебя понял. Тогда потом созвонимся. Или спишемся, – мрачно проговорил он в трубку.