Реклама может связать продукт с какой-то знаменитостью, спортсменами (логотипы какой компании нанесены на форму вашей любимой футбольной или бейсбольной команды?) или особым образом жизни. Реклама нередко использует триггеры памяти, действующие в подсознании. Она может выходить в эфир в период, когда зрители наиболее восприимчивы (вот почему вы видите телевизионную рекламу снеков около 9–10 часов вечера). Компании также размещают рекламу продуктов в кино, что было высмеяно в фильме «Шоу Трумана»: я до сих пор помню напиток Mococoa, приготовленный «только из природных какао-бобов, выращенных на верхних склонах горы Никарагуа».

Индивидуальными предпочтениями манипулируют и на более фундаментальном уровне посредством распространения идей свободного рынка теми, кто хочет свести к минимуму ограничения для получения прибыли (и мы снова вернулись к политике идей). Корпорации и богатые люди щедро финансируют научно-исследовательские центры, которые разрабатывают прорыночные идеи, например фонд «Наследие» в США и Институт экономических проблем в Великобритании. Они дают деньги прорыночным политическим партиям и политикам. Некоторые крупные компании финансово поддерживают деятельность СМИ.

Жизнь богачей становится проще, если им удается убедить бедняков в том, что их положение – их собственная вина, что те, у кого много денег, честно заслужили их и что они сами тоже могут преуспеть, если будут достаточно усердно трудиться. После этого мало малообеспеченные люди, часто вопреки собственным интересам, начинают требовать меньших перераспределительных налогов, меньших расходов на социальное обеспечение, меньшего числа ограничений в бизнесе и меньших прав трудящихся.

Индивидуальными предпочтениями – не только потребителей, но и налогоплательщиков, трудящихся и избирателей – можно сознательно манипулировать, и зачастую так и происходит. Люди – не «суверенные» единицы, какими их изображают индивидуалистические экономические теории.

Индивидуалистические экономические теории предполагают, что люди эгоистичны. На основании этого, в сочетании с мнением о человеческой рациональности, можно прийти к выводу, что следует позволить людям делать то, что им заблагорассудится, – ибо они лучше знают, что хорошо для них самих и как достичь своих целей.

Экономисты, философы, психологи и другие специалисты в области общественных наук на протяжении веков ставили под сомнение предположение о своекорыстных индивидуумах. Есть огромное количество литературы, посвященной этим вопросам, и многие моменты в них не вполне ясны, даже если теоретически важны. Давайте кратко обсудим основные положения.

Само по себе своекорыстие определено слишком упрощенно, с неявным предположением о том, что люди не способны распознавать долгосрочные последствия своих действий.

Некоторые европейские капиталисты в XIX веке выступали за запрет детского труда, несмотря на то что это привело бы к сокращению их прибыли. Они понимали, что продолжение эксплуатации детей без образования приведет к снижению качества рабочей силы и в долгосрочной перспективе это навредит всем капиталистам, включая их самих. Иными словами, люди способны следовать разумному эгоизму и поступают так.

Иногда мы просто бываем щедры. Люди заботятся о других и действуют вопреки собственным интересам, чтобы помочь ближним и посторонним. Многие жертвуют на благотворительность, выступают добровольцами и поддерживают незнакомых людей в беде. Пожарный входит в горящий дом, чтобы спасти старушку, оказавшуюся в огненной западне, а случайный прохожий прыгает в бурное море, чтобы спасти тонущих детей, при этом каждый из них осознает, что рискует погибнуть. Доказательства можно приводить бесконечно. Только те, кто ослеплен верой в модель своекорыстного человека, будут пытаться игнорировать их{79}.

Люди – существа сложные. Конечно, многие корыстолюбивы большую часть времени, но они также бывают движимы патриотизмом, классовой солидарностью, альтруизмом, чувством справедливости (или правосознанием), честностью, приверженностью идеологии, чувством долга, самопожертвованием, дружбой, любовью, стремлением к красоте, праздным любопытством и многим другим. Сам факт, что есть очень много разных слов, описывающих мотивы человека, служит свидетельством того, что мы сложные существа.

Согласно индивидуалистическим экономическим теориям, люди рациональны – иными словами, они осознают все возможные варианты развития экономической ситуации в будущем, могут с помощью сложных расчетов оценить вероятность каждого из этих вариантов и точно понимают, каким из них они готовы отдать предпочтение, тем самым принимая оптимальное решение во всех возможных ситуациях. Повторю еще раз: это означает, что мы должны оставить людей в покое, потому что «они знают, что делают».

Индивидуалистическая экономическая модель предполагает вид рациональности, которым не обладает никто, – Герберт Саймон назвал его «олимпийской» рациональностью, или «сверхрациональностью». Как типичный аргумент в защиту этого мнения приводят тот факт, что не имеет значения, какие теории лежат в основе предположения – реалистичные или нет, – пока модель точно предсказывает события. Искренность этой защиты вызывает сомнения в наши дни, после того как экономическая теория, предполагающая сверхрациональность человека и известная под названием гипотезы эффективного рынка (ГЭР), сыграла ключевую роль в разворачивании мирового финансового кризиса 2008 года, поскольку убедила политиков, что финансовые рынки не нуждаются в регулировании.

Проще говоря, проблема заключается в том, что люди не так уж рациональны – или обладают лишь ограниченной рациональностью[79]. Примеры нерационального поведения можно перечислять бесконечно. Мы слишком легко поддаемся инстинктам и эмоциям, делая выбор, принимаем желаемое за действительное, поддаемся панике и стадному чувству. Наши решения в значительной степени зависят от «обрамления» вопроса, хоть и не должны – я имею в виду, что мы поступаем по-разному в отношении одной и той же проблемы в зависимости от того, каким способом она была представлена. Мы преувеличиваем важность новой информации и недооцениваем имеющуюся; такая ситуация часто наблюдается на финансовом рынке. Обычно в нас действует интуитивная, эвристическая (упрощенная) система мышления, что приводит к не самым лучшим логическим умозаключениям. И что важнее всего, мы чрезмерно уверены в своей рациональности.