– Я хочу наказать ее за побег. Что захочу, то и сделаю. Эй, поднимайтесь сюда, мистер Берри.

Джим повернулся и увидел, как тот карабкается по ступенькам. Его лицо терялось во мраке, он казался безголовой тушей, бесформенным воплощением зла и ужаса. Аделаида, дрожа, вжалась в бок Джима. Он безнадежно оглянулся в поисках хоть какого-нибудь пути к бегству. Но тщетно.

– Мисс Локхарт тебе нужна, вот кто, а не Аделаида, – сказал он. – Тебе нужен рубин, да? Так вот, Аделаида понятия не имеет, где он. Отпусти ее.

Единственным светом, освещавшим всю эту картину, было тусклое сияние какого-то далекого окна; но на секунду будто яркий луч блеснул из глаз миссис Холланд, когда она метнула свой взгляд мимо Джима на мистера Берри. Джим обернулся и увидел, как великан вздымает свою дубину. Тогда он сделал шаг вперед и прикрыл Аделаиду спиной.

– Только попробуй, приятель, – произнес он, глядя на мистера Берри со всей храбростью, какая в нем только была.

Дубина обрушилась вниз. Джим отпрыгнул, прикрывая рукой Аделаиду, и палка только слегка скользнула по его руке. Но все равно он едва удержался на ногах. Он слышал крик девочки и видел дубину, снова взметнувшуюся вверх; он наклонил голову и бросился вперед.

Мистер Берри отбросил его, как муху, – и снова нанес удар дубиной, но и на этот раз он промахнулся, только задев плечо Джима. Но этого хватило: мальчик рухнул, едва не теряя сознание от боли.

Он чувствовал кровь на зубах и слышал крик. Он знал, что должен спасать Аделаиду, затем он и здесь. Он мотнул головой и понял, что не может подняться; руки его не слушались. Джим напряг все силы, но боль была сильнее, и он вдруг почувствовал – к величайшему своему стыду и негодованию, – что плачет. Аделаида цеплялась за него, за куртку, за руку, за волосы, а он не мог и пальцем пошевельнуть, чтобы ей помочь. Мистер Берри одной рукой схватил ее за шею, а другой пытался оторвать от Джима. Она задыхалась, глаза ее бешено вращались, она хрипела… а мистер Берри рычал, как дикий медведь, губы обнажили обломки зубов, налитые кровью глаза его сверкали все ближе, он уже почти оторвал ее, поднял в воздух и…

– Опусти ее! – раздался голос Фредерика Гарланда. – Опусти ее живо, или я тебя прикончу!

Мистер Берри замер. Джим вывернул голову и посмотрел. Фредерик стоял пошатываясь, опираясь о стену одной рукой. Все лицо его было изранено. Глаз заплыл, рот распух, одна щека почернела и сочилась кровью, и с ног до головы он дрожал. Миссис Холланд с интересом наблюдала за происходящим.

– Что-что? – удивился мистер Берри.

– Опусти ее и узнаешь, – ответствовал Фредерик.

– А я-то думал, что ты угомонился, – огорчился Берри.

– Вы теряете хватку, мистер Берри, – вмешалась миссис Холланд. – Взгляните на этого недожаренного цыпленка. Он уже четыре раза вставал на моем пути. Я хочу видеть его мертвым, мистер Берри. Давайте же мне девчонку.

Аделаида висела в воздухе вялая, как кукла. Мистер Берри опустил ее к ногам миссис Холланд, и та мгновенно ее сцапала.

– Он тебя прибьет, Фред, – прохрипел Джим.

– Это мы еще поглядим, – с трудом ворочая языком, отозвался Фредерик.

От первого натиска мистера Берри ему удалось увернуться. Джим закрыл глаза. Нет, долго он не продержится. Никакая храбрость тут не поможет.

Фредерик тем временем получил удар в голову и упал, но сумел откатиться из-под ботинок Берри. Дубинки уже нет, с облегчением подумал Джим, он, должно быть, уронил ее, когда схватил Аделаиду; и в этот момент Фредерик оттолкнулся от стены и, изловчившись, изо всех сил ударил ногой великана.

Тот рухнул как подрубленный, и в ту же секунду Фредерик набросился на него сверху. Он колотил его, молотил, и мял со всех сторон, и тряс как бешеный, но он был слишком худ и слаб, и удары его были ненамного сильнее детских. Мистер Берри поднял руку и одним тычком смахнул Фредерика наземь. Джим попытался подняться, опираясь на сломанную руку, и тут его пронзила волна такой боли, какой он не мог себе и представить. Он ударился головой о землю и на несколько секунд потерял сознание.

Очнувшись, он увидел Фредерика в трех шагах от себя – спиной к стене, с трудом отбивающегося от непрерывного потока ударов по голове и плечам. Он тоже отвечал противнику, но в три раза реже – и к тому же он так ослаб, что его пинки вряд ли причинили бы боль даже Аделаиде. Джим изогнулся и стал шарить здоровой рукой вокруг, пока не нащупал дубинку. «Я сдохну от этой боли, – думал он, – я этого не вынесу… но посмотри на Фреда… он же не поддается… он держится, значит, и я буду держаться…»

– На, Фред, – сказал он и сунул ему дубину.

Фредерик схватил ее, и, казалось, это мгновенно сделало его втрое сильнее. Он сжал ее двумя руками и, прежде чем мистер Берри увидел, что произошло, что есть силы ткнул его прямо в живот. Верзила охнул и задохнулся. Фредерик ткнул его снова и распрямился, подняв дубину над головой.

Они были в метре, не более, от края верфи. Фредерик знал, что это последняя возможность победить. Он едва видел, оба глаза были залиты кровью; он ударил – и почувствовал, что его оружие попало в цель, и услышал крик Джима:

– Так его! Так его, Фред!

Он снова ударил и протер глаза рукавом. В ту же секунду Джим бросился в ноги великану, тот от неожиданности покачнулся и рухнул прямо на край верфи. Фредерик еще раз поднял дубину; мистер Берри с ревом вздыбился над мальчишкой, ухватив его за ухо и замахнувшись кулаком. И в это самое мгновение Фредерик обрушил на него свой последний удар.

И мистер Берри исчез.

Джим лежал и не шевелился. Фредерик упал на колени, и его вывернуло наизнанку. Подтянувшись здоровой рукой и помогая себе ногами, Джим заглянул за край верфи. Снизу не доносилось ни звука.

– Где он? – едва разлепляя раздувшиеся губы, спросил Фредерик.

– Там, внизу, – ответил Джим.

Фредерик подполз к краю. У подножия обрыва была каменная платформа шириной около метра; мистер Берри в изломанной позе растянулся там, наполовину на камне, наполовину в тине. Шея его была переломана.

– Ты победил его, – сказал Джим. – Мы его победили. Мы его прикончили.

– Где Аделаида?

Они оглянулись. Верфь была пуста. Дождь прекратился, и лужицы поблескивали в тусклом ночном свете. Лодки покачивались и медленно приподнимались сами собой, будто мертвецы, восставшие из могил, но это был просто прилив. Джим и Фредерик были одни. Аделаида исчезла.

Очнулась Салли не скоро. Стрелки кухонных часов приближались к полуночи, огонь в очаге едва теплился. Тремблер спал в кресле. Все было как обычно – кроме нее самой; она изменилась, поэтому изменился весь мир. Она едва могла поверить в то, что увидела… Она знала только, что это объясняло все.

Тремблер вздрогнул и проснулся.