– Этот мерзавец продал нас Сонному королевству.

– Здесь не все так просто.

– Конечно. И будет еще сложнее, когда отец вернется и обнаружит, что мы исчезли. Интересно, ему-то ты как собираешься преподнести случившееся?

– Поскольку за эти месяцы он не прислал ни одной весточки, о разговоре с ним я побеспокоюсь потом, – огрызнулась я.

И спасибо Котлу, что торговые выгоды занимали нашего отца больше, нежели судьбы дочерей.

Неста тряхнула головой и отправилась к креслу, где ее ждала книга.

– Мне все равно. Делай, что хочешь.

Она отмахивалась от меня, как от назойливой мухи, хотя по-прежнему доверяла мне решать судьбу Элайны. Риз кивнул Кассиану, показывая, что им здесь больше делать нечего. Я пошла следом, обронив на ходу:

– Извини, Неста, что нарушила твое уединение. Приятного чтения.

Она не ответила. Молча усевшись в кресло, Неста раскрыла книгу и постаралась забыть о нас. Уж лучше бы она отвесила мне пощечину.

Я обернулась и увидела, что Кассиан смотрит на Несту. Неужели только я видела эту печаль в его глазах? Печаль и тоску по ней.

Комнаты были пронизаны солнечным светом. Шторы на всех окнах – отодвинуты до предела, чтобы не оставить ни единого темного уголка. Возле самого солнечного окна, спиной к нам, на маленьком стуле сидела Элайна.

Если тишина, окружавшая Несту до нашего появления (да наверное, и теперь), свидетельствовала о ее удовлетворенности, тишина вокруг Элайны поразила меня… опустошенностью.

Казалось, я попала в пустую комнату.

Волосы Элайны были не убраны и, по-моему, даже не расчесаны. Такого я не помнила даже во времена нашей жизни в отцовской хижине. На ней был голубовато-белый халат.

Услышав наши шаги, она не обернулась, не вскрикнула и даже не вздрогнула.

Ее исхудавшие руки лежали на подоконнике. На пальце поблескивало железное кольцо, преподнесенное ей женихом. Бледная кожа Элайны цветом напоминала свежевыпавший снег. Белый цвет. Цвет печали. Цвет смерти. Никаких оттенков. Ничего живого.

Кассиан и Риз остались стоять у двери.

Гнев Несты был лучше, чем эта… оболочка.

Тонкая оболочка, скрывавшая пустоту.

Затаив дыхание, я подошла к окну. Взглянула на город, на который безучастно смотрела Элайна. Потом перевела взгляд на ее ввалившиеся щеки, бескровные губы и карие глаза. Я привыкла видеть их теплыми и живыми. Теперь они были совсем тусклыми. Как могильная земля.

– Здравствуй, Элайна, – тихо сказала я.

Она лишь взглянула на меня. Я не решилась взять ее за руку. Подойти ближе я тоже не решалась. Можно винить Ласэна, но все началось с моих откровенных разговоров с Иантой.

– Я вернулась, – продолжала я, понимая, что ей все равно.

– Хочу домой, – только и произнесла Элайна.

– Знаю.

Я закрыла глаза. Тяжесть в груди мешала дышать.

– Он будет меня искать, – прошептала Элайна.

– Знаю, – повторила я.

Не Ласэн. О Ласэне она вообще не вспоминала.

– На следующей неделе мы должны были пожениться.

Я приложила руку к груди, боясь, что сердце выпрыгнет.

– Элайна, мне очень жаль, что все так получилось.

В ответ – ничего. Никаких чувств.

– Здесь все говорят, что им очень жаль, – безучастно произнесла Элайна, вертя свое кольцо. – Но разве словами что-то исправишь?

Я вдруг ощутила нехватку воздуха. Не могла вдохнуть, видя изможденное, чахлое существо, в которое превратилась моя средняя сестра. А ведь это я сломала ей жизнь, я лишила ее счастья.

Подошедший Риз обнял меня за талию.

– Элайна, что бы ты хотела? – с необычайной нежностью спросил он.

Я чуть не разревелась.

– Хочу домой, – повторила она.

Я не могла заводить с ней разговор о Ласэне. Я даже не знала, когда настанет такое время и настанет ли.

Я приготовилась уйти, и не потому, что мое присутствие тяготило Элайну. Я сама не могла находиться в этой солнечной комнате.

В дверях стоял Ласэн.

По его сокрушенному лицу я поняла: он слышал каждое слово. Он увидел Элайну и не хуже меня почувствовал исходившие от нее опустошенность и отчаяние.

Элайна всегда была мягкой и приветливой. Я считала эти черты ее характера иным проявлением силы, и такая сила мне нравилась больше. Чтобы смотреть на все зло и жестокость мира, продолжая выбирать любовь и доброту, нужно быть очень сильной. Даже в самые тяжелые дни Элайну всегда наполнял свет.

Наверное, потому она и отдернула все шторы. Это была попытка хоть как-то возместить утрату собственного света, поскольку у нее внутри осталась лишь пустота.

Ризанд молча вел Ласэна в другой конец Дома ветра. Мы с Кассианом, тоже молча, шли следом. Остановившись возле черных двойных дверей, Риз распахнул их. В коридор хлынуло солнце из просторной гостиной с красными каменными стенами. Несколько ее окон выходило на город, заодно позволяя любоваться зубчатой цепью далеких гор и сверкающим морем.

Пол гостиной покрывал темно-синий тканый ковер. Достигнув середины комнаты, Риз остановился.

– Здесь спальня, – указал он на дверь слева. – Купальная и все остальное – там, – добавил он, кивнув в сторону правой стены.

Ласэн с холодным безразличием оглядывал свое новое жилище. Мне не хотелось знать ни о его мыслях об Элайне, ни о каких-либо планах.

– Думаю, тебе понадобится другая одежда, – продолжал Риз.

Еще бы! То, что сейчас было на Ласэне, иначе как грязными лохмотьями не назовешь. Неделя наших странствий не прошла бесследно для его когда-то щеголеватого камзола и штанов. Кроме грязи, потрепанный наряд Ласэна был в нескольких местах забрызган кровью.

– Есть какие-нибудь пожелания?

Похоже, этот вопрос вернул Ласэна к действительности. Он вспомнил о существовании Риза и заметил нас с Кассианом, заглядывавших в открытую дверь.

– Это чего-то стоит? – спросил Ласэн.

– Если ты хочешь сказать, что поиздержался, можешь не волноваться: всю одежду ты получишь бесплатно. Ну а если ты пытаешься спросить, не является ли это неким подкупом… – Риз усмехнулся, пожав плечами. – Ты – сын верховного правителя. Было бы дурным тоном не приютить тебя в тяжелую минуту.

Ласэн ощетинился.

«Перестань его дразнить», – потребовала я у Риза.

«Это так забавно», – получила я ответ по связующей нити.

Что-то тревожило Риза, причем сильно. Ласэна он задевал не ради забавы, а чтобы снять напряжение. Я почувствовала необходимость вмешаться.