Она полагала, что букет ромашек, брошенный на тело Эванса, недвусмысленно отсылал к убийству в Морпете. Однако настоящий преступник был растерзан озверевшими жителями. Убийца охотника не знал об этом…

«Он всего лишь слышал рассказ Эванса», – сказала себе миссис Норидж.

В одном ее предположения оказались верны: убийца подслушал историю о ромашках, цикории и девясиле. Но она не имела к нему отношения; он решил с ее помощью отвести от себя подозрения. «Расскажи мы с Кэти в полиции о вечере в трактире, так и случилось бы».

Нет-нет, смерть охотника не связана со смертью в Морпете. Кто-то использовал ее для прикрытия – и только. Джека Эванса убили по другой причине.

«Уж не положил ли кто-то глаз на его жену? Кэти хранила Эвансу верность, но кто знает – вдруг нашелся влюбленный безумец…»

На этом миссис Норидж так решительно сказала вслух «Нет, это исключено!», что вызвала интерес пассажиров, сидящих напротив. «Только не безумец! Эванса убили расчетливо, хладнокровно. За этим стоит человек умный, с холодным сердцем; осторожный, но недостаточно дальновидный: он не подумал о том, что нортумберлендского убийцу могли схватить. Кому-то вы перешли дорогу, мистер Эванс…»

Что за человек был охотник? Чего он хотел? Что он любил?

Ответ на последний вопрос не представлял затруднений. Больше всего на свете Джек Эванс любил свою жену. Он хотел, чтобы она была счастлива.

Миссис Норидж вспомнила его рассказ за кружкой эля: «Я размышлял, что теперь самое время выкупить у Милтона землю с коттеджем. Отличное вложение, окупится лет за пять, а то и раньше, и Кэти не придется больше заискивать перед грымзами вроде миссис Тоби».

«Самое время», – повторила про себя гувернантка.

– Мэм, не хотите ли приобрести газету?

Миссис Норидж отдала монетку мальчишке-разносчику. Определенно, ей требовалось отвлечься от мыслей о Джеке Эвансе. Ее внимание привлекла длинная статья о кризисе сельского хозяйства, подписанная неким Томасом Велькером. На этот раз миссис Норидж прочла все внимательно. «Если падение цен на пшеницу продолжится, – писал Велькер, – хлебопашество станет лишь придатком животноводства. Мы видим спасение фермерства лишь в одном: в превращении пахотных земель в луга. Однако не составляет секрета, что фермер консервативен; он не желает смотреть не только в будущее, но и по сторонам, даже если призрак разорения уже дышит ему в лицо».

«Призрак разорения дышит в лицо?»

Она вспомнила газету, которую листала на пути в Морпет. О падении цен на пшеницу говорилось и там.

Миссис Норидж вздрогнула. Вот же оно! Вот где кроется разгадка!

Кэбмен, ожидавший на станции, не поверил своим глазам. Дамочка, всегда высокомерно проходившая мимо его экипажа, опередила других пассажиров, ускорив шаг, и забралась в кэб, не дожидаясь помощи.

Причина ее спешки стала ему ясна, когда она распорядилась:

– К доктору Хэддоку, пожалуйста, и побыстрее!

«Побыстрее! – передразнил про себя возница. – Значит, как закрутит кишки или в пояснице стрельнет, тут-то тебе и понадобится Брадан Трейси со своей Фанни».

Однако вслух со строгостью, которая не обманула ни пассажирку, ни лошадь, крикнул:

– Н-но, Фанни! Пошевеливайся!

Доктор Хэддок, прикрыв дверь кабинета, удивленно посмотрел на запыхавшуюся гувернантку.

– Простите, миссис Норидж, у меня пациент…

– Я не отниму у вас больше двух минут, – заверила та. – Мистер Хэддок, вспомните, не говорил ли Эванс о том, что собирается приобрести коттедж у Гилберт-Милтонов?

– Собирался, и в самое ближайшее время. Владелец наконец-то выставил на продажу два дома с землей. К этому давно все шло. Самую большую ценность представляет, конечно, земля, а не сами коттеджи. Лучшее место под луга, какое можно выбрать во всей округе. От желающих завести там хозяйство отбоя не будет. Джек, сдавая их в аренду, окупил бы вложение лет за семь.

– Он надеялся на пять, – подумала вслух миссис Норидж. – У него был план, и были деньги.

– Вы не знали, что охота – всего лишь хобби Джека? – удивился доктор. – Я полагал, это общеизвестно. У него много родни в Саффолке. Должно быть, кто-то оставил ему наследство. Вложение в землю было бы очень разумным поступком. Гилберт-Милтон предпочел бы Джека остальным покупателям: они давно знали друг друга.

Лицо миссис Норидж омрачилось.

– Ох, лучше бы это был Дик Салливан! – вырвалось у нее.

– Что вы имеете в виду?

Гувернантка подняла взгляд на обеспокоенного доктора.

– Я полагала, что человеку, выманившему Эванса к запруде, должно быть не меньше сорока лет, и потому ни Малыш Сондерс, ни Брендан Коу не могут быть его убийцей. Я ошибалась. Преступление в Морпете ни при чем.

– Я по-прежнему не понимаю вас, – признался доктор.

– Эванс скопил достаточную сумму, чтобы выкупить коттедж. Но они жили очень скромно, и Кэти брала заказы. Она считала, что планы мужа – не больше чем мечта.

– Выходит, ей не было известно, сколько у него денег?

– Вот и я так думаю, – кивнула миссис Норидж.

Пациент высунулся из-за двери и возмущенно уставился на доктора и его гостью.

– Подождите, пожалуйста, капитан, – попросил доктор Хэддок, и Шакпи исчез.

– Да, Кэти ничего не знала. Но она упомянула, что Брендан Коу ухаживал за девушкой с самыми серьезными намерениями, и Эванс уверял ее, что тот взялся за ум.

– Постойте-ка, я припоминаю… Брендан с год назад вложил деньги в какое-то предприятие…

– И потерпел крах! Брендан потратил все, что имел, и возвращать долг ему было нечем.

– Так вы полагаете… – начал доктор.

– Я полагаю, Брендан Коу занял деньги у своего лучшего друга и обманывал его, уверяя, что все идет успешно. Год истек, а тут еще и Гилберт-Милтон наконец-то объявил о том, что продает коттедж, и Эвансу потребовались все его средства. Вспомните – он собирался обеспечить своей жене безбедное существование. «Тебе не придется больше заискивать перед старыми грымзами», – вот что он сказал, и это было не мечтой, не фантазией, а вполне осуществимым планом. Если бы не Брендан Коу.

Доктор охнул.

– Несомненно, существует расписка, – сказала гувернантка. – Эванс доверял своему другу, но уж кем-кем, а дураком он не был. Я думаю, Коу выманил Эванса к запруде и убил, рассчитывая, что после ему удастся обыскать дом, найти расписку и уничтожить. Он слышал нашу беседу в трактире и додумался бросить на тело букет ромашек, чтобы всех запутать. Однако возникло неожиданное препятствие: Кэти после смерти Джека почти не покидала дом. Расписка по-прежнему лежит в бумагах Джека, я уверена в этом так же твердо, как и в том, что Брендан Коу убил его. Он хотел, чтобы я уговорила Кэти выходить из дома. Это было продиктовано вовсе не заботой о ней.