Но, принимая такое решение, я забыл посоветоваться с женой. А надо сказать, она с гораздо большим интересом, чем я, относится ко всему, что связано со здоровьем и правильным питанием, и обожает всякие эксперименты с корнем женьшеня, маточным молочком и соевым творогом. Идея провести несколько дней в СПА ей очень понравилась. Она не сомневалась, что это будет полезно и даже приятно. «Не забывай, что это французский СПА, – заметила она. – Ты же знаешь французов».

И в самом деле, французы, как известно, не отличаются воздержанностью, когда дело касается еды и вина, и не слишком увлекаются физическими упражнениями. С другой стороны, они знамениты своим пристрастием к luxe et volupté[131]и очень любят побаловать себя снаружи и изнутри. Англосаксонский путь, ведущий к здоровью через страдания, им глубоко чужд. И наверняка французские СПА стараются угодить французским вкусам, а потому должны понравиться и мне. Я выслушал все эти аргументы и в конце концов позволил себя уговорить. Теперь нам оставалось только выяснить, в каком СПА работает хороший шеф-повар.

Я уверен, что во Франции таких немало, но их крестным отцом, несомненно, является Мишель Жерар, один из самых прославленных поваров нашего времени. Его имя стало широко известным больше двадцати лет назад, когда он изобрел Cuisine Minceur[132]. В основе ее лежала революционная в то время идея, что диета может быть приятной. Вполне допустимо одновременно есть нормальную пищу, пить немного вина, очищать организм, худеть и получать от всего этого удовольствие.

Меня больше всего волновали два вопроса: действительно ли Cuisine Minceur такая вкусная и можно ли ею наесться? Очевидно, ответ на оба был положительным. Ведь недаром же заведение Мишеля Жерара в Эжени-ле-Бэн считается одним из лучших СПА в Европе, а его ресторану присвоено три мишленовских звезды – честь, которой удостоены только двадцать два ресторана во всей Франции.

Таким приятным мыслям я предавался, пока мы ехали через сосновый лес в знаменитый термальный курорт. Я провел изматывающий год в компании ножа, вилки и штопора, и диета, придуманная трехзвездочным шефом, казалась мне достойным завершением моих трудов. Солнце сияло, аппетит от радостного предвкушения разыгрался не на шутку, и наше безоблачное настроение слегка омрачала только мысль о том, что, по всей видимости, мы опоздаем к ланчу. Опоздаем так сильно, что на сегодня о нем придется забыть. Так, несомненно, и случилось бы в любом отеле или ресторане (даже во Франции, где пустой желудок вызывает всеобщее сочувствие). Однако уже через несколько минут после приезда мы сидели на балконе своего номера за покрытым белейшей скатертью столом, на котором, помимо живых цветов, было все необходимое для того, чтобы приятно провести пару часов: бутылка белого бордо в ведерке со льдом, щедрые порции фуа-гра, тарелка с местными сырами, салат и большая миска малины на подстилке из мелко нарубленной клубники. Я почувствовал, как стремительно испаряются все мои опасения и страхи. Похоже, я поторопился в своих суждениях относительно СПА. Ничего ужасного с нами не случится.

Курс лечебных процедур – le cure — должен был начаться только на следующее утро, и потому, покончив с фуа-гра, мы решили оглядеться. Здание, в котором находился наш номер – перестроенный монастырь восемнадцатого века, – стояло в глубине территории комплекса. Оно имело форму буквы «Е» и было окружено очаровательным садом с маленьким фонтанчиком. В номере со старинными деревянными балками на потолке и полированными каменными полами лежали восточные ковры, стояла огромная кровать с балдахином и – большая редкость во Франции – имелась просторная ванная. В вазах красовались тюльпаны и розы. Льняные простыни хрустели, как новые пятисотфранковые купюры. Неподалеку располагалась кухня одного из лучших в мире поваров. Все здесь излучало luxe et volupté. Я не без труда уговорил жену выйти на улицу и осмотреть остальную территорию.

В главном здании – элегантном, похожем на небольшой дворец – помещались несколько номеров, кухня и ресторан. Здесь не было заметно обычных признаков лечебного курорта: деловитых инструкторов с папочками и секундомерами в руках, белых халатов, вспотевших людей в спортивных костюмах и того самодовольного запаха антисептиков, который всегда ассоциируется у меня со стремлением к физическому самосовершенствованию.

Только когда мы приблизились к la ferme thermale, стали заметны некоторые приметы оздоровительной деятельности, но и те весьма сдержанные и свидетельствующие о большом вкусе. Снаружи здание выглядело как классический фермерский дом восемнадцатого столетия, оштукатуренный и укрепленный деревянными балками. Внутри сверкали керамическая плитка и мрамор, и на площади в три тысячи квадратных футов располагалось множество хитроумных изобретений, с помощью которых мы уже вскоре должны были почувствовать себя если не бессмертными, то по крайней мере чистыми, отдохнувшими и посвежевшими.

Молодые дамы во всем белом сопровождали при переходе из одного помещения в другое своих подопечных, завернутых в тонкие льняные халаты. Другие клиенты в перерывах между сеансами оздоровительных процедур подкрепляли себя ароматическим чаем в просторном салоне с большим камином. Кроме негромкого треска поленьев, здесь не слышно было ни звука. Завтра настанет и наша очередь окунуться в джакузи с настоем из трав, пропотеть в хамаме, принять грязевую ванну и подвергнуться интенсивному гидромассажу. А сегодня у нас еще есть время, чтобы осмотреть деревню.

Согласно последней переписи население Эжени-ле-Бэн составляет пятьсот семь человек. Подозреваю, что большинство из них так или иначе обслуживают гостей, приехавших сюда за внутренним очищением. Курортом это местечко официально стало еще в 1843 году, когда была выдана лицензия на эксплуатацию минеральных источников. И таким малоизвестным, заурядным термальным курортом оно могло и остаться, если бы не два важных события, сделавших его знаменитым.

Первое произошло в 1861 году, когда местный мэр вдруг решил, что небольшое королевское вмешательство пойдет на пользу репутации местных вод. История умалчивает о том, благодаря каким усилиям это удалось, но императрица Евгения, супруга Наполеона III, посетила деревню и даровала ей не только свое покровительство, но и имя. Буквально за один день местная вода из простой бесцветной жидкости превратилась в благородный эликсир, полезный даже для самых аристократических желудочных трактов.

А потом, в 1975 году, здесь появился Мишель Жерар. Он женился на местной девушке Кристине, дочери владельца Etablissement Thermal[133]. В заведении оказалось достаточно места и для кухни, а Жерару представилась возможность придумать еду, которая гармонично дополняла бы водолечение, – что-нибудь легкое и здоровое, иными словами Cuisine Minceur.

Сегодня деревня Эжени называет себя мировым лидером в области диетического питания. Еще она могла бы называться «Жерарвиль», поскольку рука маэстро чувствуется тут везде. В сферу его влияния входит главный отель, корпус, где остановились мы, термальная ферма, еще один отель, второй ресторан и местный виноградник. Это целая индустрия, в основе которой лежит парадоксальный принцип: ешь, пей и худей.