Над главой черного ордена СС Гиммлером судьба напоследок посмеялась. Узнав о смерти фюрера, он вообразил себя хозяином Германии! 30 апреля в его ставку в Любеке приехал гроссадмирал Дёниц, но Гиммлер даже не сразу пустил его в кабинет. Заставил подождать в приемной — пускай знает, кто начальник. Однако вечером этого же дня Борман сумел переслать Дёницу радиограмму, что он стал главой правительства. Теперь командующий флотом вызвал к себе рейхсфюрера СС. Дал прочитать ему шифровку. Гиммлер побледнел. Совладав с собой, принялся поздравлять Дёница и подлизываться: «Разрешите мне быть вторым лицом в государстве?». Ответ был отрицательным. Правда, и правительство Дёница просуществовало лишь несколько дней, отправилось за решетку.

Ну а Гиммлер попытался скрыться. Сбрил усы, надел повязку на глаз и форму рядового полицейского, обеспечил себе безупречные документы. Но на английском КПП между Гамбургом и Бременхафеном стояли русские солдаты, видимо, из пленных, вступивших в британскую армию. Мимо катился поток беженцев. Показывали солдатам какие-нибудь рваные справки, у большинства документов не было вообще, и их пропускали. Гиммлер же предъявил новенькие, непотрепанные корочки. Это вызвало подозрение. Его задержали. Направили в лагерь. Может, еще обошлось бы. Но нервы у рейхсфюрера не выдержали. Он попросился к коменданту и объявил: «Я — Генрих Гиммлер, имею важное сообщение для фельдмаршала Монтгомери». Вскоре выяснилось, что ему предстоит вовсе не беседа с Монтгомери, а допрос сотрудников контрразведки. Гиммлер разгрыз ампулу с ядом, спрятанную во рту.

После ареста покончил с собой руководитель «трудового фронта» Лей — повесился в камере на бачке унитаза. Геринг просидел на скамье подсудимых в течение всего Нюрнбергского процесса. Но когда выслушал смертный приговор, виселицы не дождался. Принял яд (очевидно, переданный через адвокатов).

А наша страна далеко не сразу приходила в себя. Привыкала к ярко освещенным окнам, витринам, улицам после отмены светомаскировки. Привыкала, что на почте иссякает поток похоронок… Оценивала, насколько же сильно она пострадала. В руинах лежали 1710 городов и поселков городского типа, было уничтожено свыше 70 тыс. сел и деревень, 65 тыс. км железнодорожных путей, 32 тыс. заводов и фабрик, 1135 шахт, 427 музеев, 43 тыс. библиотек. Поголовье свиней сократилось на 65 %, лошадей — на 58 %, крупного рогатого скота — на 20 %. Материальный ущерб составил третью часть всех национальных богатств страны. Советский Союз лишился шестой части населения. В Белоруссии относительные потери были еще больше, там погиб каждый четвертый.

Впрочем, цифры потерь в ходе Второй мировой войны стали предметом чудовищных фальсификаций. Отрицать победу Советского Союза невозможно. Но… какой ценой? В годы войны германская пропаганда всячески преувеличивала урон русских. Если просуммировать русские потери из неприятельских сводок, все наши вооруженные силы оказались бы уничтоженными не один раз, а многократно. Однако западные идеологи подхватили именно германские данные, ничего общего не имеющие с действительностью. Принялись строить собственные «оценки» — абы побольше. Подхватили их российские прихлебатели. Пишут о 40, 50, 60 млн погибших. Дескать, какая же победа, если положили по 40 или 60 солдат за 1 немца!..

Что ж, бумага стерпит. Хотя стоило бы обратиться к элементарной логике. Все население СССР составляло 180 млн. Вот и рассудите — к чему привела бы гибель трети жителей? А если исходить из обычного соотношения убитых и выбывших по ранениям, еще треть (по крайней мере) должна быть искалечена. При этом необходимо учесть — львиную долю погибших и инвалидов составляли юноши и мужчины зрелого возраста. Тогда кто же уцелел в СССР? Женщины, старики и дети? Стоп! Но если картина выглядела таким образом, неужели наша страна смогла бы восстановить разрушенное хозяйство? Да еще и несколько десятилетий соперничать в холодной войне со всем западным миром? Неувязочка получается…

Конечно, рассуждения о 40–60 миллионах погибших можно считать полным бредом. Или будет правильнее употребить настоящие названия — подлость и ложь. Потери Советского Союза и без того были колоссальными, чтобы еще и искусственно завышать их. Война унесла 26,5 миллионов жизней. Но и здесь нужно внести ясность. Это не количество павших солдат. Военные потери хорошо известны, опубликованы и составляют 8 668 400 человек. Данная цифра охватывает всех убитых, умерших от ран, в плену, от болезней, погибших от несчастных случаев, казненных. Остальные жертвы приходятся на гражданское население. Почти 18 млн жизней советских людей унесли репрессии оккупантов, голод, эпидемии, бомбежки, концлагеря, германская каторга.

О том, насколько катастрофически прокатилась война по мирным жителям, говорит и другая цифра. После войны женщины в нашей стране составили 56 % населения. Превысили количество мужчин, но не слишком значительно. Учтем, что на фронте погибали почти одни мужчины. Зато на оккупированной территории под расправы карателей попадали в первую очередь женщины и дети. На них сыпались бомбы на дорогах эвакуации, в тыловых городах. Они умирали от голода на захваченной территории, в блокадном Ленинграде — в то время как их мужья или сыновья все-таки получали солдатский паек.

Но фальсификации имеют и другую сторону. Данные о потерях немцев и их союзников западные историки тоже берут из германских документов. Хотя сейчас однозначно доказано — в Третьем рейхе собственный урон беспардонно занижался. Не только пропагандой, а даже в официальных докладах военного командования. Сама система учета потерь была приспособлена к подтасовкам. Например, в стандартных формах донесений вообще не существовало графы уничтоженных танков. Только «поврежденные». Вроде как незначительная поломка, подремонтируют — и снова в бой. Если «поврежденный» танк отправили на переплавку или бросили на поле боя, сводки об этом умалчивали. И лишь десятки тысяч танков, поступающих в войска с заводов, свидетельствовали — их уничтожали, да еще и как уничтожали!

Аналогичное положение с другими цифрами. Если в авиационных соединениях просуммировать понесенные потери и оставшиеся самолеты, то результаты абсолютно не совпадают с изначальной численностью! Впору даже удивиться, неужели германское руководство настолько плохо знало арифметику, не замечало расхождений? Редактировались и потери личного состава. Нередко можно прочесть панические донесения или письма солдат, что в ротах осталось по 30–40 человек. И тут же, в официальных сводках, приводятся скромненькие, чисто символические цифры. Подразделения союзных войск, иностранных добровольцев, русских «хиви» в обобщенные данные не включали. На заключительном этапе войны не включали и фольксштурмистов. Зачем портить доклады?

Несмотря на эту путаницу, настоящие потери Германии и ее сателлитов тоже известны. У них погибло 11,4 млн солдат и офицеров. Из них на советско-германском фронте — 8,6 млн. Боевые потери получаются равными. Нет, я привожу эти соотношения не для того, чтобы манипулировать столь страшными цифрами. Но в наше время оказывается необходимым поддержать истину. Кто воевал и как воевал. Что ж, в начальный период войны советская армия действительно несла гораздо больший урон. Даже в победных сражениях русские потери в три-четыре раза превышали немецкие. Но потом соотношение стало меняться в обратную сторону, и чем дальше, тем больше.