За следующую неделю Ник еще несколько раз приходил в комнатку с раскладным столиком. Некоторые задания Хесуса были простыми донельзя — переслать фотографию голого пузатого латиноса в объятиях двух голых же трансвеститов на несколько адресов с фальшивого ящика. Написать какую-то гадость на испанском языке на рекламном экране в Мехико. Иные — сложнее, типа взлома счетов или сайтов. Но ничего экстраординарного. Ничего, чем Ник мог бы гордиться или о чем сожалеть. Они с Бадом начали хорошо питаться, являя предмет для зависти со стороны других заключенных. Ник не мог понять одного — почему бородач попросту не переселит их из «внутренней зоны» в административное здание. Так было бы удобнее во всех отношениях. Но у Хесуса была своя философия, весьма извращенная и сложная, которую Нику постичь не светило.

Походы туда и обратно тем не менее приносили свою пользу.

Ник фиксировал расположение вышек, автомобилей, повадки часовых, то, как открываются и закрываются ворота, где под забор подкапываются свиньи, регулярно удирающие за территорию… Завел знакомства с парой охранников, более-менее болтавших по-английски и понимавших, что у босса с «этим русским» отношения не такие уж простые. Один из них, Джонатан, пацаном снимался в эпизоде фильма Сергея Бондарчука «Красные колокола» о мексиканской революции 1910–1917 годов. Роль была несложная, пробежать туда-сюда, но Джонатан вертелся на съемочной площадке и даже выучил несколько русских слов, преимущественно матерных.

Все складывалось здорово, и на землю с небес Ника регулярно возвращал лишь Бад.

Он напоминал, что вообще-то Хесус работает на подполковника, и если Магальон в один прекрасный день решит их проведать и ускорить события, все рухнет.

Ник и сам это понимал. Но вкусная еда и благосклонное отношение бородатого Хесуса усыпляли инстинкт самосохранения.

Первый звоночек прозвенел, когда Хесус приехал разъяренным. Он вел себя не так, как обычно, и даже пихнул Ника кулаком в спину. Что за проблемы у бородача, Ник не смог узнать, но убедился, что все добродушие хозяина Каса-дель-Эскория — показное.

— Нужно отсюда валить, — решительно сказал он Баду, в очередной раз, вернувшись в свою клетушку.

— А я давно говорил, — согласился бывший инфотрейдер. Период «непробиваемого» пессимизма у него прошел вместе со смертью злополучного Фелипе. А потом Бад еще немного отъелся на дарах Хесуса и теперь смотрел на жизнь вполне сносно.

— Из «внешней зоны» сбежать значительно проще. Вопрос в том, как нам попасть туда втроем.

— Втроем?! — Бад вытаращил глаза. — Не понял… Я вижу тут только меня и тебя. Кто третий?

— Куаутемок, — коротко ответил Ник.

— Что за фигня?! — Бад вскочил с койки. — На черта нам этот старый хрен?! Он сидит тут за дело, у него небось на руках крови больше, чем в Яузе нефтепродуктов! С какой стати я должен ему помогать?

— Потому что он помог мне. Нам, — поправился Ник.

— Мне он не помогал. Тебе — да, наверное. Но это не повод… К тому же ты еще не спрашивал у старика, хочет ли он вообще отсюда убраться. По-моему, ему здесь нравится. Сядет задницей на травку и курит. Чем не дом престарелых? Только старух не хватает, да ему вроде и не надо.

— Ладно, я спрошу, — сказал Ник и ушел, оставив Бада чрезвычайно сердитым.

Куаутемок поначалу и в самом деле отказался.

— Я для вас обуза, — заявил он, как всегда, улыбаясь. — К тому же даже вдвоем выбраться отсюда вам будет очень трудно. Не хватало еще таскать за собой мою дряхлую тушу.

— А как насчет того, чтобы обуть Хесуса?! — хитро прищурившись, поинтересовался Ник.

Куаутемок даже выронил окурок сигареты.

— Ты хитрая бестия, — заметил он. — Знаешь, чем меня уесть. Да, обуть Хесуса — это красиво. Дорого я дал бы, чтобы увидеть его отвратительную рожу, когда он узнает, что меня здесь больше нет. Если получится сбежать живым, я буду слать ему телеграммы каждый день!

— С радостью отправлю за тебя парочку из Москвы, — пообещал Ник. — Пусть поломает голову.

Но все упиралось в невозможность попасть во «внешнюю зону» втроем. Даже Бада протащить туда было сложно. Раньше Хесус вызывал их вместе, но потом стал таскать лишь Ника по своим делам, а про Бада словно забыл.

Требовалось срочно сочинить правдоподобную историю.

И ее придумал хитроумный Куаутемок.

— Хесус жаден, — сказал он. — Жаден, но умен. Иначе не я сидел бы в его личной тюрьме, а он в моей. Видит Иисус, я обращался бы с ним куда более учтиво…

— К делу, — перебил Бад, которому мексиканец по-прежнему не нравился.

— Хесуса можно обмануть деньгами. Моими деньгами, — значительно произнес Куаутемок. — Я скажу ему, что есть старые счета. Куда я клал деньги, еще когда находился на свободе и ездил на своем белом «роллс-ройсе» с девочками. Я скажу, что на старости лет хочу уехать куда-нибудь в деревню и там на свежем воздухе провести последние годы жизни. За это я готов отдать ему все деньги.

— В чем фишка? — спросил Бад.

— Я совру, что не помню пароли, чтобы перевести деньги со своих счетов на счета Хесуса. Я стар, меня часто били по голове…

И Куаутемок подмигнул.

— Допустим, это поможет нам с тобой пройти во «внешнюю зону» и в административное здание, — задумчиво сказал Ник. Лиса показывала, что Куаутемок, как и раньше, не врал. Он в самом деле не помнил паролей. Или…

Или у него есть предмет, нейтрализующий лису?!

Ник вгляделся в прищуренные веселые глаза мексиканца. Нет, никакого разноцветья, являющегося непременным спутником предмета. И все же… Все же что-то с Куаутемоком было не так. Линзы? Да какие линзы здесь… Ладно, решил Ник, это все потом.

— Что делать с Бадом?

— Бада придется оставить, — со вздохом развел руками Куаутемок.

И громко рассмеялся, когда бывший инфотрейдер выставил в его сторону палец, не находя слов.

— Успокойся, успокойся… Никто тебя не бросит. Чем примитивнее план, тем проще, вот чему учит меня долгая жизнь. Ник, ты просто возьмешь его с собой.

— В смысле?! — не понял Ник.

— Скажешь, что приятель заболел. И, раз уж тебя вызвали в административное здание, ты его заведешь к врачу, потому что сам он идти не может. Эй, ты подыграешь? — обратился мексиканец к Баду. — Сможешь в нужный момент блевать, дристать или делать что-то еще?

— Смогу, — кисло ответил Бад.

— Молодец. Итак, мы с Ником идем к Хесусу переводить мои денежки. Меня он вообще не побоится, считает старым и дряхлым… А ты — больной. Никто ничего не заподозрит. Дело должно выгореть.

— Я одного не понимаю, — сказал Бад, глядя то на Ника, то на Куаутемока. — Мы попадем во «внешнюю зону», допустим. Мы войдем в административное здание. Дальше-то что?! Кругом уроды с автоматами, да и у Хесуса руки не из говна.