— Говорит Андреа Отеро, газета «Глобо». Кардинал назначил мне встречу на четверг, то есть сегодня. К сожалению, я не могу дозвониться ему на мобильный. Будьте любезны, соедините меня, пожалуйста, с его комнатой.

— Синьорина Отеро, мы не можем соединить вас с ним, так как кардинал не прибыл, увы.

— Когда же он приедет?

— Э-э, дело в том, что он не приедет.

— Постойте, он не приехал или не собирается?

— Не приехал потому, что не собирается.

— Он намерен остановиться в другом месте?

— Вряд ли. Я имею в виду, что вполне вероятно.

— С кем я говорю?

— Вынужден прервать разговор.

Голос дрогнул, уведомляя о завершении связи, а также о том, что собеседник занервничал. И солгал. В этом Андреа не сомневалась. Она сама была первоклассной лгуньей и родственную душу могла распознать сразу.

Медлить было нельзя. Ей потребовалось не больше десяти минут, чтобы узнать телефон резиденции кардинала в Буэнос-Айресе. Там по местному времени сейчас было девять сорок пять утра, самое подходящее время для звонка. Она злорадно подумала о счете за телефонные переговоры, который придет в редакцию. Раз уж ей платят гроши, пусть раскошеливаются на представительские расходы!

Телефон подавал сигналы около минуты, затем связь отключилась.

Странно, что никто не отвечает. Андреа повторила попытку.

Тишина.

Она попробовала позвонить на коммутатор. Женский голос отозвался мгновенно:

— Ахиепископство, здравствуйте.

— Кардинала Робайру, будьте любезны, — сказала она по-испански.

— Ой, сеньорита, он уехал.

— Куда уехал?

— На конклав, сеньорита. В Рим.

— Не знаете, где он остановился?

— Нет, сеньорита. Я соединю вас с отцом Серафимом, его секретарем.

— Спасибо.

Ожидание скрашивала мелодия из «Битлз». Как уместно. Для разнообразия Андреа решила немного приврать. У кардинала жили родственники в Испании — вдруг да прокатит.

— Алло?

— Здравствуйте, я бы хотела поговорить с кардиналом. Это его племянница Асунсьон. Испанка.

— Очень приятно, Асунсьон. Я отец Серафим, секретарь кардинала. Его Высокопреосвященство никогда мне о вас не рассказывал. Вы дочь Ангустиас или Ремедиос?

Андреа почуяла ловушку и скрестила пальцы. Вероятность промахнуться — пятьдесят на пятьдесят. Андреа была мастерицей попадать впросак. Список нелепых оплошностей длиной превосходил ее собственные, весьма стройные, ноги.

— Ремедиос.

— Ну конечно, как я мог перепутать! Теперь припоминаю, у Ангустиас нет детей. К сожалению, кардинал отсутствует.

— А когда я могла бы с ним поговорить?

Пауза. Когда священник снова заговорил, в его тоне засквозили подозрительные нотки. Андреа живо представила, как собеседник на другом конце линии стискивает в руках трубку и крутит указательным пальцем шнур.

— А по какому вопросу?

— Видите ли, я уже несколько лет живу в Риме, и он обещал навестить меня, когда приедет.

Настороженности в голосе секретаря прибавилось. Он говорил медленно, подбирая слова, точно боялся ошибиться:

— Он направился в Кордобу, чтобы уладить кое-какие проблемы в диоцезе. Он не сможет принять участие в конклаве.

— Но на коммутаторе мне определенно сказали, что кардинал улетел в Рим.

Отец Серафим ответил слишком поспешно — и явно покривил душой:

— Ох, что вы! Девушка на коммутаторе у нас новенькая, она еще плохо разбирается в делах архиепископства. Прошу извинить меня…

— Я извиняю вас. Вы передадите дяде, что я звонила?

— Разумеется. Вы не продиктуете свой номер телефона, Асунсьон? Я занесу его в ежедневник кардинала. На случай, если нам понадобится с вами срочно связаться или…

— О, у дяди есть мой номер. Простите, мне звонит муж, всего доброго!

Андреа распрощалась с секретарем, прервав его на полуслове. Теперь она знала почти наверняка: произошло что-то серьезное. Но необходимо исключить это коварное «почти». К счастью, в гостинице есть Интернет. Через шесть минут она нашла телефоны трех крупнейших авиакомпаний Аргентины. Ей повезло с первого захода.

— «Аргентинские авиалинии».

Андреа исковеркала свое кастильское произношение, довольно сносно изобразив аргентинский говор. Получилось неплохо. По-итальянски она изъяснялась намного хуже.

— Здравствуйте. Я звоню из архиепископства. С кем имею удовольствие беседовать?

— Я Верона.

— Верона, меня зовут Асунсьон. Я звоню, чтобы подтвердить обратный вылет кардинала Робайры в Буэнос-Айрес.

— На какую дату?

— Он возвращается девятнадцатого числа будущего месяца.

— Полное имя?

— Эмилио Робайра.

— Подождите, пожалуйста, мы проверим.

Андреа нервно прикусила кончик шариковой ручки, которую держала в руках, придирчиво осмотрела свою прическу в зеркале и, откинувшись, растянулась на кровати, нетерпеливо пошевелив пальцами ног.

— Алло? Вы слушаете? По информации моих коллег, вы оплатили билет с открытой датой только в одну сторону. Кардинал им уже воспользовался, так что вы имеете право приобрести обратный билет со скидкой в десять процентов в рамках акции, которая проводится у нас в апреле. Вы готовы продиктовать номер карточки постоянного пассажира?

— Минутку, я поищу.

Андреа повесила трубку, сдерживая смешок. Веселье вскоре переросло в эйфорическое чувство ликования. Кардинал Робайра поднялся на борт самолета, вылетающего в Рим. И словно испарился! Может, он все-таки решил остановиться в другом месте? Но тогда почему лгали служащие пансиона и в резиденции кардинала?

— Или я сошла с ума, или тут наклевывается хороший материал. Жареный материал, — сообщила она своему отражению в зеркале.

До избрания того, кто следующим займет престол Святого Петра, оставались считанные дни. А главный кандидат церкви обездоленных, духовный вождь третьего мира, человек, дерзко заигрывавший с «теологией освобождения»[63], бесследно исчез…