Эдуард III никоим образом не поддерживал жакерию: разве мог он одобрять крестьян, убивавших своих господ, даже если господа эти были французами? Тем не менее восстание было ему на руку, а потому Эдуард предлагал французскому правительству поскорее найти способ окончания войны, чтобы они занялись у себя наведением порядка. Положение во Франции было ужасное – «вольные роты», жакерия, король Наваррский, дофин и вооружившиеся и готовые на все парижане. С каждым днем становилось все очевиднее, что жакерия представляет собой угрозу установленному порядку, и когда Карл Наваррский и дворяне, чьи замки еще не были захвачены, принялись самоорганизовываться, крестьянское войско не смогло им противостоять. Хотя разрушения были огромными – только между Суассоном и Парижем было уничтожено восемьдесят замков и имений, – к середине июня восстание подавили, и началось воздаяние. Мстительные дворяне изобретали все новые способы расправы с зачинщиками. Восстание угрожало жизни каждого (за исключением, конечно же, забитого крестьянства), его рассматривали как измену короне, то есть дофину. Парижане начали отворачиваться от своего былого лидера Этьена Марселя, поскольку тот вместе с Карлом Наваррским злоумышлил против дофина и впустил в город армию Наварры, состоявшую главным образом из английских наемников. Толпа поднялась и 31 июля с именем дофина на устах убила Этьена и его главных помощников. Второго августа дофин въехал в Париж, а Карл Наваррский вывел свою армию из лагеря в Сен-Дени, ограбил аббатство и направился в Мант – обдумывать следующие шаги.

Несмотря на ходатайство советников Иоанна, условия договора, одобренные на заседании в Вестминстере, не были приняты дофином. После ухода Карла Наваррского и подавления парижского восстания доверие к правительству и дофину было восстановлено. Король Эдуард принял отказ дофина и решил, что еще одна военная кампания приведет французов в чувство. Англичане соответственно выдвинули дополнительные требования, включив в перечень и притязание на французскую корону. Десятитысячная армия (согласно Джону Чендосу, но скорее всего в ней было шесть тысяч человек), состоявшая поровну из конников и лучников, высадилась в Кале 28 октября 1358 года. Армия прошла через Артуа и Шампань до Реймса, как и всегда грабя и уничтожая все на своем пути. Одним из конников был поэт Джеффри Чосер, написавший впоследствии: «There is ful many a man that crieth «Werre! Werre!» that ful litel what werre amounteth»[58]. С декабря 1358 года по январь 1359 года армия оставалась в Реймсе в ужасных погодных условиях. Так и не сумев взять этот хорошо защищенный город, войско двинулось на Париж. В соответствии со вновь установившейся стандартной военной тактикой король Эдуард попытался уговорить дофина выйти из города и атаковать его. Он даже послал к городским стенам сэра Уолтера Мэнни, чтобы тот прокричал оскорбления трусливым французам, из которых кое-кто начал понимать неразумность нападения на английскую армию, когда она сама того хочет, а потому французы благоразумно отказались от предложения. Единственное, что хоть чуть-чуть утешило французов, – это нападение на Уинчелси в марте 1360 года: тогда несколько французских кораблей пробрались к побережью и высадили солдат, которые сожгли город, переночевали там и снова ушли. Англичане поплатились за свое самодовольство: двадцать лет такого нападения на страну еще не было, и они не испытывали того ужаса, какой многие годы сами наводили на французов.

Король Эдуард двинулся к Шартру, оставляя позади себя пустыню. Англичане думали, что могут делать во Франции что угодно – сеять смерть и разрушения, обходя при этом укрепленные города. Такое поведение привело в чувство дофина и его советников. В Бретиньи, поблизости от Шартра, начались переговоры, и через неделю соглашение было подписано. Условия были почти такими же, как и в декабрьском документе 1357 года, за исключением выкупа за Иоанна: сумма была снижена до 600 000 фунтов. В октябре 1360 года в Кале было подписано соглашение, дофин поставил подпись за своего отца, и – поскольку король Эдуард вернулся в Англию – за него расписался Черный Принц. Король Эдуард получал в полное распоряжение Аквитанию, Понтье и Кале и отказывался от притязаний на французский престол. Две трети выкупа за Иоанна были уплачены благодаря повышенным налогам на соль, вино, ткани, большую часть движимого имущества, а также благодаря помолвке одиннадцатилетней дочери Иоанна с сыном герцога Миланского. Королю было позволено вернуться во Францию, оставив в заложниках трех младших сыновей. Когда герцог Анжуйский Жан нарушил слово, уехал во Францию и отказался возвращаться, Иоанн вынужденно вернулся в Англию, где скончался во дворце Савой в апреле 1364 года. Королю было всего сорок пять лет. Черный Принц, сделавшийся герцогом Аквитании, стал правителем английской Франции. Казалось, все разрешилось к всеобщему удовлетворению.

Договор в Бретиньи стал кульминацией двадцатичетырехлетней кампании Эдуарда III во Франции. Этот документ подвел итог первой фазе Столетней войны. О своих притязаниях на французский престол король заявил, когда ему было двадцать четыре года, а теперь ему исполнилось сорок семь. Битва при Пуатье завершилась великой победой, она сообщила миру (если мир нуждался в таком сообщении), что в области военного дела англичане уже не отсталые любители, а настоящие специалисты и практики. Профессиональные пехотинцы и лучники слились в непобедимое единство; мобильность английских войск означала, что французы не смогут ни загнать англичан в ловушку, ни одолеть на местности, если ее ландшафт дает им преимущество. Не сумели французы и взять англичан измором, хотя иногда это им почти удавалось. В 1356 году Черный Принц, разумеется, не смог бы взять Реймс или Париж, но он принял этот факт, а не увяз в длительной осаде, поскольку в этом случае ему пришлось бы долгое время оставаться на месте и французы сумели бы организовать оборону. Французы не смогли победить англичан на поле боя, и им ничего не оставалось, кроме как выпросить для себя хоть какие-то привилегии. Экономика страны была развалена, правительство опустило руки, поля не обрабатывались, население любой ценой просило мира, а Иоанн соглашался на что угодно, лишь бы получить свободу. У англичан в руках были все козыри, и, хотя они отказались от притязания на французский трон, официально зарегистрированная за ними треть французского королевства была лучше, чем туманная возможность захватить королевство целиком. На тот момент никто – ни французы, ни англичане – и предположить не мог, что за какие-то пятнадцать лет почти все английские завоевания окажутся потерянными.

Договор в Бретиньи войну не прекратил, и она продолжилась. В Бретани борьбу между фракциями Блуа и Монфора остановила смерть Карла Блуаского в битве при Оре в сентябре 1364 года. Английской армией тогда командовал сэр Джон Чендос вместе с заместителем сэром Хью Калвли. Один человек, похоже, взял себе в привычку попадать в английский плен и освобождаться за выкуп. Заплатил за него на этот раз французский король. Это был Бертран Дюгеклен, бретонец, рожденный в обедневшей дворянской семье. Дюгеклен был исключением из правил французской социальной неподвижности. Дофин обратил на него внимание во время бретонских войн, и хотя у Дюгеклена не было больших полководческих способностей, он сделался великим французским героем в стране, остро нуждавшейся в героях. Дюгеклен стал коннетаблем Франции и был постоянной занозой в боку англичан. У Англии таким героем был Калвли, сделавший себе имя как солдат. Этот уроженец Чешира поначалу воевал в Бретани под командованием сэра Томаса Дагворта, затем поучаствовал в партизанской войне, дважды был взят в плен и дважды выпущен за выкуп – это произошло в 1351 году в бою Тридцати, а потом при осаде замка Бешерель (Калвли был капитаном гарнизона). В Пуатье Калвли был капитаном лучников, впоследствии командовал объединенным отрядом лучников и конников. После договора в Бретиньи этот отряд превратился в «вольную роту». До возвращения в Бретань Калвли и его отряд служили наемниками в армии короля Кастилии – союзника Эдуарда III. В какой-то момент Калвли произвели в рыцари, своим успехом в битве при Оре он заслужил большой ежегодный пенсион и благодарность герцога Бретани Жана де Монфора.